— Ты куда? — поворачивает он голову, провожая мою спину взглядом.
Какая ему разница?!
Рукавом нервно стираю его поцелуй и шарахаю дверью своей временной гримерки так, что почти петли отваливаются.
За стеной длинного коридора музыка продолжает грохотать, а люди веселиться, словно пробки не выбивало и электричество не гасло. Каблуки мои громко цокают по кафелю, пока спешу на выход из помещения, где меня умудрились унизить два раза за один вечер.
Сама же виновата, что пришла сюда. И могла бы догадаться, что подлый именинник потребует совершенно другой танец.
Облегченно выдыхаю в воздух, когда оказываюсь на улице. Дождь барабанит по крышам, асфальту, смешивается с моими слезами, которые все это время сдерживала. В определенный момент все-таки даю им волю, позволяя размазывать косметику под глазами.
Бреду ночью вдоль дороги, кутаясь в свой тонкий плащик. Корю себя за то, что приперлась сюда и денег необходимых не заработала. Взяла и просто сбежала.
Хочется винить во всем Лизу, университетскую подругу. Она познакомила меня с организатором подобных выступлений. Но всякий раз, когда выезжаю на такие мероприятия, я сама должна понимать, что рискую.
Рискнула. Ничего не выиграла. Зато прилюдно унизили, и этот дурацкий поцелуй, от которого до сих пор штормит…
А деньги все еще нужны, и я не знаю, как нам с Майей существовать дальше.
Майя...
Достаю из сумочки телефон, чтобы набрать малышку. Время позднее. Наверняка еще не спит.
Жму на иконку с ее именем и оборачиваюсь. Позади — никого, но ощущение преследования не покидает меня.
Прибавляю шаг. Впереди тоже нет ни души.
— Алло, — детский голос напуган.
— Это я, родная, — говорю и вновь слышу звук шлепанья по лужам.
К нему добавляются шорох кустов и шуршание опавших листьев. Мое сердце на мгновение замирает, а затем бьется быстрее. Дождь не собирается заканчиваться. Хорошо, что на мне плащ с капюшоном, но в этих легких туфлях я уже промочила ноги.
— Даша, когда ты придешь?
— Скоро, моя хорошая, — убеждаю ее, а сама не знаю, как отсюда уехать. Денег на такси у меня нет. — Ты уже в кровати?
— Да.
— Папа дома?
— Нет.
Андрей уже три дня не выходил на связь. Хоть бы ничего с ним не случилось.
— Постарайся уснуть, — прошу ее мягким тоном, когда внутри вся напряжена.
— Я не могу. Мне страшно, Даша, — тоненький голосок дрожит, и у меня сердце кровью обливается. — Ты плачешь?