По мере приближения к сцене музыка звучит громче, на гигантских экранах ритмично вспыхивает и гаснет психоделический видеоряд. Внизу собралась местная молодежь — кто-то пританцовывает, кто-то стоит столбом и завороженно глядит на диджея.
Кнопка тянет меня в середину танцпола, но я яростно протестую:
— Ты иди, я отсюда послушаю... — И, нарвавшись на ее тяжелый взгляд, временно остаюсь без компании.
Сет диджея заканчивается, ведущий с длинными красными дредами объявляет следующего:
— Диджей Дэн! Давайте пошумим!!!
Дэна встречают как бога, он занимает место у пульта, и на публику обрушивается вся звуковая мощь исполинских колонок.
Лазеры и огни прожекторов хаотично разрезают пространство, басы ухают в желудке, по спине пробегает дрожь. На всякий случай оглядываюсь, но позади вижу лишь сплетенную в объятиях парочку и прогоняю паранойю.
Когда-то в далеком детстве мне нравилось танцевать, но, много лет пряча «неправильные» эмоции и порывы, я превратилась в замороженную мясную тушу и ничему не позволяю себя увлечь.
Больше нет необходимости ходить по струнке, ждать чьего-то одобрения или упрека, но открывшаяся свобода вдруг превращается в растерянность и одуряющее одиночество...
На сцену выпрыгивает парень в просторной белой футболке с изображением крыльев на спине и мгновенно приковывает к себе все внимание. Он движется в такт музыке — то резко, то плавно, умело соединяет стили, импровизирует и выдает такого огня, что даже я ощущаю его неуемную энергию волосками на коже.
То, что он делает, кардинально отличается от многочасового разучивания гамм, которое Костя называл моим увлечением и всячески поощрял.
Толпа заводится и пускается в пляс, смешивается в безудержном слэме, а огромные экраны транслируют лицо парня, будто подсвеченное изнутри, и его абсолютно счастливую улыбку. Раскатами рейва, волнами беснующейся молодежи, трепетом черных листьев в кронах деревьев и неумолимым ходом времени управляет не маститый диджей, а вот это невесомое существо с крылышками, витающее в неизвестных мирах...
Я растворяюсь в битах и семплах и забываю о мучительной вине, отравившей мое прошлое. Нет навязанных рамок. Нет злости и боли. Я — это я, и умею дышать полной грудью.
Тонкие пальцы танцора складываются в сердечко и изображают его биение. Он улыбается, тяжело дышит и смотрит на меня.