–
Вот это да! – послушалось за моей спиной и все обалдели ещё
больше.
–
Валентина! – всплеснула руками Белла и удивлённо добавила, – ты
разве не сбежала с этим гадом Жасминовым в Ташкент?
–
Почему в Ташкент? – удивилась Валентина.
–
Не в Ташкент, а в Тбилиси! – поправила её Муза, которая пила мало и
всё прекрасно помнила, – Аркадий Наумович собирался сегодня с утра
ехать тебя искать. Но пока не проснулся. Поедет завтра.
–
Папа! – охнула Валентина и побежала в мою комнату.
–
Дурдом! – покачала головой Фаина Георгиевна и пошла в свою комнату.
За ней, цокая когтями по полу и виляя задом, украшенным лысым
хвостом с огромной уже зелёной кисточкой, прошествовал
Букет.
Аркадия Наумовича удалось разбудить с третьей
попытки. А Павла Григорьевича – с пятой. Они очень удивились,
обнаружив Валентину в моей комнате.
Я
посоветовал всем одеваться и идти мириться с Надеждой Петровной и
Анной Васильевной.
–
Она меня никогда не простит, – пробормотал Аркадий Наумович и
поморщился – явно болела голова, причём сильно.
–
Когда вы приведёте дочь. Да ещё целой и невредимой – она простит, –
заверил его я.
–
А Надя? – встрял и себе Адияков.
–
Скажешь, что ты помогал Аркадию Наумовичу искать пропавшую дочь, –
ответил я, мечтая, чтобы они поскорее ушли и я мог завалиться и
поспать, – кроме того, скажешь, что хотел обелить имя
сына.
Выпроводив гостей, я, наконец, завалился на
кровать прямо как был, в одежде. Уплывая с объятия сна, я услышал,
как в дверь постучали. Дуси в комнате не было (увязалась вслед за
Адияковым, Осиповым и Валентиной. Уж очень ей любопытно было, чем
всё в результате закончится), а стучали настойчиво. Поэтому
пришлось вставать и открывать. Хорошо, хоть одеваться заново не
пришлось.
На
пороге стояла… Ложкина. Вид она имела крайне смущённый.
–
Муля! – воскликнула она, – Помоги!
Меньше всего я сейчас хотел кому-то помогать.
Кто бы мне помог – спать хотелось неимоверно, и голова
разрывалась.
–
Что? – еле удержал зевок я.
–
Муля, я не знаю, что делать, – Ложкина бесцеремонно плюхнулась за
стол и я с ужасом понял, что это надолго.
–
Варвара Карповна, давайте вечером поговорим, – взмолился я, –
голова разрывается и засыпаю я.
–
Поняла! – подпрыгнула Ложкина, – Полминуты. Жди. Я сейчас. У меня
рассольчик капустный есть.
От
этого чудесного словосочетания рот мой наполнился слюной и аж в
зобу дыханье спёрло.