–
Что случилось? – спросил я, пытаясь пробиться через шум.
Все заорали ещё сильнее. Правда теперь
пытались хором, вразнобой, объяснить мне, что случилось. В таком
бедламе ничего вообще понять было невозможно.
–
Тихо! – гаркнул я. – Давайте по порядку. Белла. Что тут?
–
Ярослав, – зло сказала Белла и фыркнула.
–
Что Ярослав?
–
Он прибил мои калоши к полу! – выпалила она и, глядя на Ложкину,
едко добавила, – нужно лучше детей воспитывать!
–
У самой детей нету, так на бедного сироту нападаешь! – не осталась
в долгу Ложкина.
–
Ах ты…
–
Тихо! – опять рявкнул я, – где Ярослав?
Привели Ярослава. Сейчас у него оба уха были
уже симметричны – оба красные и оба большие.
Он
тихо посмотрел на меня лукавыми глазами и отвернулся.
–
Ты зачем калоши Беллы к полу прибил?
–
Как бы я прибил их? Пол же бетонный, – удивился он, и мне даже
стыдно стало – действительно, как ребёнок мог бы прибить обувь к
бетону, тут и здоровому мужику непросто сделать такое.
–
Я обулась и сразу упала! Вот, рукой ударилась, – обиженная
недоверием, заверещала Белла и продемонстрировала большой синяк на
руке, – как тебе не стыдно?! Ещё и врёшь!
–
Я не вру, – тихо сказал Ярослав и добавил, – я не
прибивал.
–
Но Белла упала, – напомнил я ему. – Хочешь сказать – не твоя
работа? Как ты это сделал?
–
Я их приклеил, – равнодушно пожал плечами Ярослав. – в чулане, где
ты сегодня должен был спать, был клей. Я взял. И
приклеил.
–
Зачем? – вытаращилась Муза.
Но
ответить Ярослав не успел – Фаина Георгиевна как раз докурила и
решила вернуться в свою комнату. Она прошла по коридору, открыла
дверь и ахнула. Оттуда вышел сердитый Букет и, ворча, укоризненно
чихнул. Он словно говорил: люди, вы совсем с ума, что ль
посходили?!
Мы
все аж обалдели. И было отчего.
Сейчас Букет стал уже полностью оранжевым, но
по рыжему шёл крупный зелёный горох.
–
Мать моя женщина! – тихо сказала Белла и нечутко заржала, позабыв о
калошах.
–
Боже мой! – пробормотала Раневская и добавила, –
удивительно!
–
Ярослав! – заверещала Ложкина и принялась извиняться перед
Раневской, – извините, я его отмою! Сама отмою! Простите его,
пожалуйста!
И
тут же набросилась на парня:
–
Проси прощения у Фаины Георгиевны, скотина! Она милицию сейчас
вызовет и тебя в тюрьму посадят!
Ярослав тяжко вздохнул и отвернулся.
Извиняться за содеянное он не снизошёл.