Она посмотрела печальным взглядом и
сказала:
–
Но остальные режиссёры ещё хуже.
–
Ничего, Фаина Георгиевна, и это мы преодолеем. Все вот эти
неприятности – это хорошо. Даже очень хорошо. Когда преодолеваешь
их – это и есть жизнь, движение. Только тогда можно насладиться
победой, если прошёл трудный путь. А если всё на блюдечке с золотой
ложечкой, то обычно такое не ценится…
–
Жаль, что так с фильмом этим получилось, – вздохнула Раневская, – я
так уже на него понадеялась. Думала с сестрой действительно, хоть
на старости лет увижусь. И что квартиру ты получишь рядом со мной.
Соседями станем.
–
Всё так и будет, – с уверенностью сказал я.
–
Нет, Муля, – почала головой Раневская, – Завадский – это такой жук,
он своего не упустит никогда.
–
Завадский не вытянет этот проект, Фаина Георгиевна, – пожал плечами
я, – вот увидите. Тем более, что фильм на карандаше у
самого…
Я
ткнул пальцем в потолок.
Раневская кивнула, мол, понятно,
знаю.
–
Он ещё попыжится немного и Большаков сам мне всё отдаст. Думаю, и
недели не пройдёт. Сроки-то никто не отменял.
–
Большаков – сложный человек, – возразила Фаина Георгиевна. – тут
тоже непонятно, его не просчитаешь.
–
А я не говорю, что легко будет, – ответил я, – но торговаться
придётся. И будет или по-моему, или проект попросту лопнет. Они на
второй вариант не пойдут, побоятся. Поэтому и квартиру дадут, и на
все мои условия пойдут. Вот увидите.
На
лице Фаины Георгиевны было сомнение.
И
тогда я сказал:
–
А давайте пари?
–
Опять? – нервно хихикнула она.
–
А почему нет? – пожал плечами я, – если через неделю… нет,
подстрахуюсь, если через полторы, недели проект не отдадут обратно
мне, причём целиком, на моих условиях и без Завадского и прочих
деятелей, то вы выполняете одно моё желание. Причем без оглядки. По
рукам?
–
Я надеюсь, там под поезд прыгать не надо? Я же не Анна Каренина, –
проворчала Фаина Георгиевна, но потом улыбнулась, – ладно, по
рукам.
Она ушла, а я отрубился ещё до того, как моя
голова коснулась подушки.
А
вечером припёрся Жасминов. Трезвый и грустный.
Я
как раз сидел за столом и ужинал. Дуся убежала к Белле узнать
последние новости, и я был в комнате один. Сидел и размышлял, что
его делать дальше. Фаине Георгиевне-то я сказал, что всё будет
хорошо. И даже поспорил. Но в душе я не был столь уверен. Поэтому
сейчас следовало составить план. Первым пунктом нужно было
поставить вопрос с работой. Я прогулял уже несколько дней. И если
за две прошлые недели у меня были больничные листы, то следующие
два дня я прогулял нагло, без всякой на то причины. И продолжаться
это долго не могло. Особенно с приходом новой
начальницы.