Тело начало ломаться и рваться. Это всегда было
настолько больно и страшно, что можно было сойти с ума. Из
последних сил он сорвал с себя рубашку и жетон. Его поле зрения
сузилось до одной точки. Звуки стали объёмными и громкими, запахи
потных тел, гари и трупов невыносимыми. Но сам Настас был очень
далеко от всего что происходит.
Страшный рык вырвался из его пасти. Дух Волка
бросился вперёд. Где-то из глубины Зверя Настас ощутил пьянящий
вкус крови на губах и невероятную мощь. Колено больше не болело.
Металл выдавился из него, и тут же оно заросло новой, могучей
плотью.
Издалека донеслись выстрелы и вопли, полные
ужаса.
Дух Волка был доволен. Он упивался своей силой,
кровью, плотью и страхом своих врагов. Врезался в их ряды и
разбрасывал их, словно кегли. Вспышки слепили его, он не мог
набрать скорость по скользкой траве, грохот оглушал, но он был
жнецом и брал свой кровавый урожай. Пока что-то не подбросило его
вверх и не ударило об землю. Куски металла впились во всё тело, и с
ними стало так тяжёло двигаться. Уши перестали слышать, грудь
обмотало стальным жгутом. Смертные наконец-то дали отпор
разъяренному чудовищу.
Второй хлопок рядом, третий, комья земли взлетают
вверх и падают, капли разбиваются о них, вспышки разрывают
темноту.
Тяжело дыша и хромая, раненный Дух Волка побрёл
прочь, скрылся в лесочке, прорвался сквозь деревья, пошатнулся,
свалился с обрыва и теперь тонул в воде и грязи. Крупные капли
гулко падали на его череп, обтянутый плотной кожей.
Настас вглядывался в темноту и пытался понять, что
происходит. Больно. Рукой он вытер кровь с губ, то ли свою, то ли
своих врагов. Сил обратиться назад не было. Дух Волка отчаянно
сражался за свою жизнь, но трясина была сильнее.
— Что… ты… делаешь?.. — донёсся издалека искажённый
голос.
— Умираю, — подумал Настас.
Никто раньше не приходил в его темноту и не видел,
как Настас занимает место в клетке, предназначенной для Зверя.
Непроглядный, чёрный горизонт изошёлся струящийся сеточкой чего-то
ещё более тёмного, словно тяжёлое грозовое облако повисло где-то
рядом. От этого было неуютно.
— За… чем? — в голосе отразилось нечто похожее на
удивление, изменившиеся неуловимым оттенком на боль. Невидимому
собеседнику словно было тяжело подбирать слова и эмоции.
— Такова моя судьба, — вздохнул Настас.