При этом оба с детства мечтали о
славе воителя, и дрались не только на кулаках, но и с палкой, да и
из пращи били просто мастерски.
Нет, в прежние времена глава рода мог
только радоваться наличию пары сильных и боевитых парней, ведь
кому-то надо и молотом махать, дробить руду и шлак, отражать набеги
колхов да охранять произведенное железо, пока его везли в город. Но
вот сейчас…
Старик глянул на небо и прибавил
ходу, тут же поморщившись. Увы, но причиной гримасы была не столько
усилившаяся боль в ноге, сколько душевная боль. Ещё в детстве он
слышал сказки про то, как боги карают не слишком разумных людей
исполнением их желаний, но не верил. И вот — пожалуйста! Убедился
на собственной шкуре. Ведь всю жизнь он завидовал брату и жалел,
что не его оставили главой рода. А теперь что, сильно рад? Когда,
по сути, остался главой над самим собой? И отвечает за пару
подростков, дюжину женщин и пару дюжин детей?
Нет, родня их тогда не бросила,
подвезли еды, чтобы дожить до урожая репы, выходили младшего,
схлопотавшего молодецкий удар дубиной в лоб. Как и жив-то
остался?
Гайк посмотрел вперед, оставалось
едва полсотни шагов. Его двоюродный внук, про которого он как раз
думал, упрямо крутил привод водяного колеса, загоняя солоноватую
воду небольшого родничка наверх. А там старший споро орудовал
веником и лопатой, перегоняя воду по площадкам из обожжённой глины.
Жаркое летнее светило быстро удаляло лишнюю влагу. При должной
сноровке и некотором навыке можно было добиться, чтобы в
подготовленные кувшины стекал уже тягучий рассол горьковатой соли,
а всё лишнее выметалось к бортику, откуда потом лопатами его
сгребали в огромный отвал. За века, что существовал этот промысел,
накопился уже приличный холмик этих отходов.
Но сейчас надо было как можно быстрее
остановить насос и всем вместе срочно закачать самую
конентрированную часть воды в специальный укрытый от дождя бассейн.
И кувшины с рассолом успеть унести под крышу.
— Эй! Руса! Стой, хватит качать! —
еще издали заорал старик, но то ли голос его уже потерял былую
звучность, то ли последствия удара дубиной помешали Русе понять,
что обращаются именно к нему, однако он продолжал размеренно ходить
по кругу.
— Стой! Хватит, сын осла! Быстро
наверх, помогай брату! Дождь скоро.
Нет, зря он парня бранил. Тот,
наконец, расслышал и тут же бросился исполнять. Так спешил, что
помчался наверх не по удобной тропке, а напрямую по склону. Однако
сделав несколько прыжков, он вдруг завопил нечленораздельно, упал и
покатился вниз по склону.