— Ну-у-у… Треть таланта, наверное,
смогу! — наконец разродился он.
Хм, треть таланта, это чуть больше
восьми кило. Из них кувшин около полутора весит. Сульфида калия я
получил около килограмма, еще грамм двести кладем на так и не
сгоревший уголь и золу… Я решил в первой пробе рискнуть третью
этого реагента, то есть четыреста граммов. На воду остаётся около
шести литров. Хм-м… растворится треть кило в шести литрах или нет?
Ну, не помнил я таблицу растворимостей настолько досконально. Всю
химию в голове не удержишь, будь ты хоть кто, поэтому химик так и
ценят разные справочники. «Вроде бы должен…» — решил я про себя.
5,5 грамм вещества на 100 воды. А соли калия, я точно помнил,
хорошо растворимы.
— Ладно, бери кувшин на треть
таланта. И крышку к нему. Попроси такую, чтобы плотно прилегала,
понятно? И старайся, мы вчерашний порошок в воде будем растворять,
а он воню-ю-чий! Ну да ты сам помнишь. Не хочу нанюхаться.
Четверть часа спустя мы дохромали на
берег реки. Вернее, это я хромал, он-то бодро пришёл. Рана хоть и
затянулась, но продолжала побаливать при ходьбе. Довольно приличный
ветер дул в сторону колхов, но даже их, если что, мы не потревожим
— берег напротив был низким и заболоченным, люди появлялись там
очень редко, например за тростником или для охоты.
— Значит так, я сыпану немного, а ты
тут же крышкой закрывай и тряси. И держи крепко, чтобы крышку не
сорвало, а то гадости нанюхаемся. Вонючей и ядовитой. Готов? Ну,
давай!
И я сыпанул в кувшин ложку смеси. Из
осторожности решил сразу всю треть не высыпать. Дикий тут же
заткнул кувшин крышкой, прижал поплотнее, как я его учил, и начал
энергично трясти. Ой! Мама-а-а! Смесь в кувшине зашипела, крышку
сорвало с кувшина, совершенно не заметив сопротивления моего дюжего
помощника. Всё вокруг окатило грязной и вонючей пеной, от острого
запаха тухлых яиц[5] просто выворачивало наизнанку. Кувшин выпал из
рук напарника и разбился о камень.
— Бе-е-ежим! — завопил я и помчался
вслед за опередившим приказ Диким.
***
Ночевали мы не дома, а в той избушке
у соленого источника. Хоть мы многократно отстирывали одежду и
мылись с поташом[6], запах тухлых яиц
въелся, казалось, намертво. Так что в хижину мы заглядывали только
погреться, а потом снова спешили наружу. Не выдерживали
собственного запаха.