Откидываюсь на спинку стула и ошеломлённо молчу. Обвожу растерянным взглядом студентов, тщетно выискивая Андрея.
— Блин, это звучит так дико, и… по-маньячному, что ли, — неприязненно передёргиваю плечами. А потом вдруг в ужасе замираю от кошмарного предположения. — Боже… А если он?... Он следил за мной только в пятницу? — еле ворочаю пересохшим языком и в упор смотрю на Самарина, уже представляя новые, более изощрённые унижения, глумеж и оскорбления.
И во что всё это может выльется…
— Только в пятницу, — отвечает, сканируя меня.
Расслабленно опускаю голову и выдыхаю, а потом вдруг снова мгновенно напрягаюсь и медленно возвращаюсь к чёрным глазам на неприлично красивом лице. Волнение, трепет, страх тугим узлом скручивают внутренности и до предела натягивают изношенные нервы. Сердце трепыхается, а к горлу подступает лёгкая тошнота.
— А ты? — еле выдавливаю короткий вопрос и застываю в тягостном, напряжённом ожидании.
Неужели ты действительно за мной следил? Я не заметила тебя ни разу… Да и вообще, я ведь не приняла тот наш разговор всерьёз.
— Всё время был рядом.
Порывистый глоток воздуха застревает в горле, причиняя противную, давящую боль. Собираю последние крупицы самообладания и стараюсь как можно спокойнее произнести.
— И в клубе? — голос дрожит.
— Да.
Удушливая волна… не стыда, нет, омерзения к самой себе затапливает, словно меня при свидетелях окунули в грязь. И мой свидетель — Артём.
Я не стыжусь того, как мне приходится зарабатывать. И ни в коем случае не осуждаю других девчонок. Но я не одобряю то, чем занимаюсь сама. Наверное, поэтому я так скверно себя чувствую.
— И что ты собираешься делать? — вылетает резко и гневно, словно я уже сейчас жду подвоха и подлости. Хотя почему словно, я ведь, и правда, жду.
Артём пытливо всматривается в меня, затем чуть поддаётся корпусом вперёд и снова приземляет ручищу на мою коленку. От неожиданности вздрагиваю. Даже через плотную ткань джинсов чувствую жар его ладони, от которой крупными мурашками по телу расползается дрожь. Перевожу взгляд с лица на ладонь и обратно.
— Собираюсь помочь тебе. Меня интересует, какой у тебя план? Сидеть на попе ровно и нервно трясти ногой? — спрашивает и медленно убирает руку.
Что? Трясти ногой? Я что, трясла ногой? Он поэтому руку положил? Армагеддец, кажется, у меня нервный тик.