Даже сам не понимаю, что происходит. Просто годы тренировок не проходят даром. На автомате защищаю пах блоком левой ноги, но удар коленом всё же достигает цели, правда, вскользь.
— Веб, твою мать! — рычу, чуть согнувшись от резкой боли, и успеваю перехватить убегающую кисулю за живот.
Едва отворачиваю нос от летящего локотка и, схватив за предплечья, блокирую руку.
— Отпусти! — яростно шипит и пытается ударить головой.
— Чтоб ты продолжила членовредительство? Ну уж нет! Буйных обычно связывают. У тебя совесть вообще есть? Ты хоть знаешь, как это больно? А я терпеть ненавижу боль!
— Полагаю, заслуженно! — отвечает и метко ударяет пяткой в голень.
Да что ж такое?! Теперь ясно, как она умудрилась сбежать от тех быков. Маленькая, сильная, вёрткая. Каратистка, что ли?
Резко бросаю её спиной на диван. Сажусь сверху и надёжно фиксирую руки за головой.
— Ты чё вдруг взбесилась-то? Нормально ж всё было!
— Нормально? — задыхаясь от негодования и злости, пыхтит и пытается сбросить меня. Но быстро осознаёт своё положение, впиваясь в меня убийственным взглядом зеленющих глаз, пышущих ненавистью и злостью. — Это, по-твоему, нормально? — разжимает кулачок и слабо бросает смятый клочок бумаги, который ударяясь об мой нос, закатывается ей под шею.
Перехватываю в одну ладонь кисти, а второй рукой лезу за шиворот. От моего касания рой мурашек быстро расползается по тоненькой шее и спускается на грудь. Слежу за разбегающимися мурашками по тоненькой желтовато-золотистой коже и сухо сглатываю…
Она без белья.
Полы халата распахнулись, представив моему искушённому взору глубокое декольте. Высокая, аккуратная, упругая двоечка настолько сильно манит своими округлостями, что я резко втягиваю воздух в давно изголодавшиеся лёгкие. В паху мгновенно становится адски тесно. Сжимаю кулаки, от нестерпимого, жгучего желания ещё немного отодвинуть край ткани и выпустить на свет розовый…
— Ай! Мне больно! — неожиданно вскрикивает, привлекая мою поплывшую вверхнюю голову.
С огромным усилием смаргиваю какое-то дикое наваждение и поднимаю глаза выше. Не понимаю, где именно ей больно, а потом, спохватившись, ослабляю хватку на кистях. Разжимаю правый кулак и смотрю на смятую серебристую визитку.
— Позвонил уже? — выплёвывает и снова начинает брыкаться.
Стискиваю зубы, тщетно гася сильнейшие волны возбуждения от каждого движения подо мной. Безумно хочется вжаться в её тело, но вместо этого немного отодвигаюсь.