Едва протиснув своё тело наружу, он помог подняться первому.
Что-то коротко скомандовал, закованные в латные перчатки руки ловко
выудили из измазанного грязью подсумка небольшой бутылёк, ярко
сверкнувший на пробившимся сквозь облачный покров солнце. Небрежно
откупорив его, он вылил его содержимое в рот своему покалеченному
товарищу. На мгновение тело раненого паладина выгнулось дугой,
оставив несколько глубоких следов на многострадальной земле. Однако
приступ прошёл почти сразу же, а ещё через пару мгновений, паладин
уже поднимался с земли, срывая с себя те жалкие ошмётки брони, что
на нём оставались. А на поле боя, если, конечно, можно назвать этим
словом место, где сошлась в поединке клика инквизиторов и
элементалист, всё, казалось, застыло. Противник инквизиторов, то ли
выдохся, то ли поджидал удобного момента, чтобы обрушить свою мощь.
А возможно, просто копил силы для решающего удара. Паладины также
чего-то выжидали, а может, приходили в себя после того, как
бо́льшая часть отряда была раздавлена могущественным противником.
Наконец, видимо, приняв решение, паладины вновь двинулись ко входу
в полуразрушенный особняк. Инквизиторы же продолжали стоять на
месте, удерживая щит, и, похоже, все ещё опасавшиеся, что жертва
выкинет очередной фортель.
Гарвель, пристально наблюдал за группкой магов и паладинами.
Позже, вспоминая этот день, Гарвель не раз разбирал действия
инквизиторов на составляющие, в надежде подчерпнуть хоть что-то,
что-то способное стать козырем в рукаве на случай стычки с
служителями церкви. Однако все эти изыскания в конечном счёте
оказались бесплодными, поскольку Гарвель, как и его учитель,
опирался совсем на другие силы. И стандартный набор стихий, да и
эфирная энергия почти не поддавались его контролю.
Паладины тем временем вновь рванулись к входу. И вновь их
встретила молния. А когда она без следа растворилась вместе с
окутавшей воинов защитой, на смену ей пришли волны пламени. Однако
всё это не шло ни в какое сравнение с тем буйством стихий, что
царило вокруг несколько минут назад. Паладины попросту игнорировали
их, хотя без своих доспехов они не были столь неуязвимы, и на их
коже то и дело вздувались крупные ожоги. Инквизиторы также
двинулись, видя бессилие своего врага. Щит колыхнулся на миг, и в
защите появилась брешь. Одна мелкая ошибка, но неизвестному
элементалисту хватило и этого. Ветвистая молния, увитая языками
огня, ударила прямо под ноги уверенно шагавших инквизиторов. Эффект
был ужасающим. Пузырь щита на миг раздулся от взрыва, а затем с
оглушительным хлопком рухнул. А на том месте, где находились
инквизиторы, осталась лежать высокая груда тел. Впрочем, не груда.
Слишком уж тела были упорядочены, будто закрывали нечто. Нечто, что
таким способом отгородилось от ярости стихий. Спустя мгновение
догадка Гарвеля подтвердилась, тела задрожали и разлетелись в
разные стороны. А на их месте остался стоять одинокий инквизитор в
развевающейся на ветру рясе. Воздев руки вверх, он что-то громко
выкрикивал. Однако рёв внезапно поднявшегося ветра уносил его
слова, едва они срывались с губ. Что он хотел сделать, так и
осталось загадкой, поскольку дом внезапно рухнул, да так, будто
часть его просто исчезла. Казалось, он схлопнулся сам в себя.
Однако это впечатление было обманчивым, поскольку абсолютно всё
превратилось в мелкую щепу, словно смолотое огромными жерновами. Из
глотки Гарвеля вырвался тихий горестный стон бессильной ярости.
Едва проклюнувшаяся надежда, на победу над прокля́тыми фанатиками
увяла.