Гарвель работал быстро и точно, время было отнюдь не
бесконечным, а ритуал следовало провести до утра, да ещё и убраться
отсюда подальше, поскольку к утру тут будут ищейки новоявленной
церкви. А встреча с <Псами господа> в его планы не входила.
Даже учитывая, что за минувшие восемь лет Гарвель постиг немало
тайн искусства демонологии, он всё равно не питал радужных иллюзий
насчёт столкновения с инквизиторами. Сколь бы ни был силен маг, его
просто раздавят.
Содрав с земли дёрн и утоптав площадку, чернокнижник принялся
чертить на земле пентаграмму, заключённую в круг. Каждый луч
пентаграммы тонкой линией выходил за пределы круга и упирался в ещё
один небольшой круг. Едва он закончил упражнения в геометрии, его
рука вытащила из сумки стопочку сигилов.
К полночи всё было готово: выложенные в малые круги травы
потихоньку тлели, испуская удушливый дым, руны слабо светились. От
трёх лучей пентаграммы тянулись длинные дуги, упираясь в ещё один
круг у края поляны. Туда Гарвель положил ничем не примечательное
колечко, каких можно купить у любого ювелира: целый пучок за
серебряную монетку.
Передохнув ещё немного, он выровнял дыхание, руки отряхнули с
колен комки земли, налипшие, пока на коленках чертил всё это
геометрическое великолепие. Набрал в грудь воздуха, будто желая
разбудить криком жителей города, лежащего неподалёку. Однако из
горла полились слова мягкого шипящего языка, на котором было
написано заклятье призыва, доставшееся ему от старого учителя в
наследство.
Спустя несколько минут он закончил, но на поляне почти ничего не
изменилось, лишь грани пентаграммы постепенно наливались тусклым
красноватым свечением. Внезапно все звуки на опушке леса стихли,
вечерние птахи перестали петь, даже деревья, казалось, не
поскрипывали, качаясь на ветру. В пугающей тишине прямо в центре
пентаграммы налился багровым цветом круг. Убедившись, что всё
готово, Гарвель громко выкрикнул.
- Взываю к тебе, могучий Цефакиэль Батор, почти меня своим
присутствием. - Повинуясь ритуальным словам призыва, в небо взвился
столб пламени, опаливший всю траву в окру́ге, но стоя́щего в круге
мага это словно бы не коснулось, лишь на лбу выступили мелкие
бисеринки пота.
Демон явился. Он был по-своему красив, красноватого цвета
кожистые крылья, растущие из спины, слегка расправлены, придавая
внушительности окутанной языками пламени фигуре демона. Лицо демона
можно было бы назвать человеческим, если бы его глаза не горели
безумным пламенем, в них плавилась смесь из ярости и унижения.
Небольшие изогнутые рога, растущие из верхней части лба, отгибались
немного назад, как причудливый головной убор. Волосами Батору
служили языки ярко-красного пламени.