— А теперь я в канализации, окружена нацистскими крысами,
которые кричат "Das Groß-Rattenreich", пока их разрывает на куски!
— она ткнула пальцем в тушу, всё ещё пускающую дым. — Они
маршируют, Курт. Эти чертовы крысы маршируют.
— Ну... — Курт пожал плечами, не отрывая взгляда от патрона,
который ловко вщёлкнул в ствол. — Добро пожаловать в великий поход
против крысиного империализма.
— Ты шутишь?! — Нами задрала голову к потолку, как будто
обращаясь к небесам, которых здесь не было. — Спасибо, что засунула
меня в этот дурдом, сраная ты божественная сука!
Затем она замолчала. Просто стояла и дышала, сжав челюсти, с
красными глазами, наполненными то ли злостью, то ли отчаянием.
— Мы ведь не собираемся штурмовать их Берлин, да? — выдавила она
наконец, голосом, в котором больше не было надежды, только сухая,
обугленная ирония. Он уже перезарядил "Метлу", развернул ствол
вперёд и вслушивался в приближающееся топотание крошечных ножек,
которое превращалось в зловещий марш. Из-за поворота доносились
визгливые команды, скрежет стали о кость и затяжной, надрывный
боевой клич.
- Ну у нас как бы квест был на зачистку подземелья от крыс так
что придется. – Ответил он передергивая затвор дробовика.
Нами выдохнула, закрыла глаза и, не поворачиваясь, сказала:
— Я. Ненавижу. Этот. Мир.
— Ой! Да ладно тебе! Это очень веселый мир!, — усмехнулся Курт.
— Ведь любая вещь становится лучше, если там можно будет убивать
нацистов! Пусть и крысиных.
После того как последний крысак сдался под действием дроби и
стали, Курт шагнул вперёд, продолжая движение по коридорам
катакомб, будто черепаховый бог войны в броне и с мрачным
выражением под шлемом. В каждом его шаге чувствовалась тяжесть
уверенности, как будто сама смерть спешила за ним, стараясь не
отстать.
Крысы не отступали. Они атаковали организованно, строем, с
отчаянным визгом фанатиков и в ярости обречённых. Они бросались с
пиками, миниатюрными арбалетами, примитивными бомбами и просто с
клыками наперевес. Но всё это было бесполезно. Курт уничтожал их —
дробью, сталью, взрывами. Их храбрость была почти достойна
восхищения… если бы не была такой жалкой и абсурдной.
Он уверенно продвигался к самому центру — в Главный Зал
Катакомб, место, куда стекались все сточные воды города
Аксель. Сам зал представлял собой циклопическое помещение,
напоминающее древний подземный амфитеатр, только вместо мрамора —
ржавые решетки, металлические платформы и зловонные ручьи сточной
жижи.