– Нехорошо как получилось, – морщился
как от боли маг Остин. – Зачем Мeланя ломала эту комедию. Я и так
ее люблю.
– Вы теперь мне не заплатите? – этот
вопрос занимал Ивку больше саднящих щек и ушибленной коленки.
– Заплачу, конечно. Это же не твоя
вина. Люблю я сестру. Все про нее знаю, а люблю. Сейчас вот, старый
дурак, пойду перед ней извиняться. Только хотел бы знать, в чем я
виноват.
Ивка сразу успокоилась. Только жалко
было пропавшую за здорово живешь чеканку. Свою. Родную. Так никому
и не помогшую.
На рассвете, когда зевающая Мелка
топила плиту, подметала пол и варила молочную кашу, Ивка аккуратно
сложила в котомку свои пожитки. Ей сразу бросилось в глаза, что
испорченные сапоги и платье были теперь новенькими, как с иголочки.
Будто и не волокло их по камням в разлившейся реке. А на выданной
Ма Оницей бумаге снова четко проступали соты: зачеркнутые и нет.
Так маг Остин выражал свою благодарность.
Ивка съела кашу, подозвала Хвоста и
двинулась дальше в Путь.
Маг-У-Терры
«Вот и подходит к концу мое
путешествие. Завтра, где-то к вечеру, моя многострадальная карета,
растерявшая большую часть позолоты, остановится около высоких ворот
дядиного замка. Кажется, если хорошенько присмотреться, уже видны
башенки красного кирпича с нарочито безобразными химерами в проемах
стрельчатых окон. Дядя, не жалея бедных путников, наводит на них
страх задолго до прибытия.
Мне немного жалко
земледельцев и ремесленников, живущих рядом с замком и запуганных
изливающимися на их голову постоянными проклятьями. Впрочем,
говорят, что дядя честно расплачивается за пшеницу и пряжу, хотя
его управляющий и торгуется с селянами за каждый медяк как
последний сапожник.
Сейчас я думаю о том, что совсем
не напрасно отправился в путь и что получу от него взамен больше
пользы, чем вреда. Встреча с душой моей Меллори,
поездка в Университет, Данница Ивка, с которой связывает нас
загадочная невидимая нить, неожиданное мое открытие на Кладбище
Гигантов – все это неоспоримые тому доказательства.
И даже свидание с дядей,
представляющимся мне всегда премногоядовитой змеей Горглой, не
пугает меня больше. Наоборот, я готов прижать к груди близкого мне
по крови человека, благодаря которому стало возможным знакомство с
региной.
Ах, как соскучился я по ее живым
темным глазам, порывистым движениям тонких рук, открытой
улыбке.