− Раз поняла, то давай репетировать поцелуй. Ведь бабушка не поверит, пока своими глазами не увидит, как мы любим друг друга. Знаю я ее.
Недоверчиво смотрю в лазурные глаза. А когда он приближает свои губищи, снова начинаю сопротивляться. Меня смущает его горячий обнаженный торс, от того, что приходится упираться в него ладошками, ноги почему−то слабеют.
А может хватит сопротивляться? Один поцелуй ничего не значит. Я дожила до двадцати двух лет, а поцелуев у меня было… даже посчитать нечего. Интересно, каковы на вкус его губы?
− Я согласна отрепетировать. Один раз! – тычу пальцем в пресс, и парень взвизгивает от неожиданности. – Чего там репетировать−то, небось не промахнешься… когда понадобится.
− Ну знаешь, дело серьезное, сфальшивить никак нельзя. Только лежи спокойно.
Лежу. Таращу на наглеца глаза. А тот качает головой.
− Глаза закрой, пока не лопнули от натуги, − смеется.
Закрываю. И правда, легче, немного расслабляюсь. Я чувствую аромат шоколада, и следом губы Разумовского накрывают мои. Приятно. Даже очень. Подаюсь чуть вперед, запускаю пальцы в блондинистую шевелюру.
И тут его рука сжимает мою грудь. Пока решаю, что действенней будет, укус или пощечина, как слышу стук в дверь.
− Тук−тук… детки, извините… − голос бабули придает мне сил, отталкиваю Глеба и сажусь на кровати, поправляя задравшееся платье. Одна рука наглеца так и стискивает мое бедро, шлепаю по ней. – Простите, ради бога… я вам тут лимонадик домашний принесла. Сама делала, только из холодильника… с мятой и лимоном. Ночь душная будет, освежитесь.
− Спасибо ба... – Глеб обнимает меня за талию и плотно прижимает к себе, так что и пискнуть не могу. − Я как раз думаю, с утра завтра покажу озеро Янусе. Ты нам с собой дашь лимонаду?
Какое к черту озеро? Я на такое не подписывалась. Сижу, смущенно улыбаюсь и пихаю его в бок. "Что он городит?"
− Какая замечательная идея, − поддерживает его Софья Андреевна. − Я распоряжусь, чтобы вам собрали все для пикника, − довольная своей идеей бабуля сразу пошла в кухню.
− Вот видишь... Я же тебе говорил, что ты всем понравишься.
− Ты совсем... ку-ку? − стукаю его пальцем по лбу, когда остаемся одни. − Мы могли поехать домой и закончить этот фарс, − негодую я.
− Ух... как щечки горят, − продолжает издеваться этот паяц.
Ладно, хочешь остаться со мной наедине в комнате, будет тебе ночевка. Я уже приняла решение, что спать этой ночью он будет явно не со мной в кровати. А если он думает по-другому, то это его проблема.