Стемнело. Ева сидела в кресле в гостиной, беседуя с призраком.
— Они остались, потому что у них там своя пекарня. Они завязаны общим делом с местным мельником и не могли уехать. А я… как ни странно, я уехала из-за одиночества.
— Это как?
— В городе меня считали… — Ева смутилась. — Считали сумасшедшей.
— Ты не похожа на сумасшедшую, — заметил Дарий.
— Это сейчас. А вот свое детство я почти не помню. Мама не любит обсуждать это, да и я побаиваюсь ее спрашивать. Знаю только: что-то случилось, когда мне было шесть, и родители обратились к местной знахарке. Точнее, ведьме. Та, по словам матери, спасла мне жизнь, но воспоминания о детстве стерлись, словно их не было. В городке со мной не общались, называли чокнутой, — Ева вздохнула. — Я всегда гуляла одна. Единственное место, где мне не было так одиноко — это кладбище. Мне нравилось думать, что надгробные камни — мои друзья.
— Звучит жутковато, — улыбнулся Дарий.
— Наверное, — Ева пожала плечами, — но мне было скучно. Я играла с ящерицами, которых на кладбище было очень много. Такие вот были у меня друзья, потому что люди меня избегали. Когда я выросла, то поняла, что не хочу заниматься выпечкой, хотя всегда помогала родителям на кухне. К тому же мое присутствие там отпугивало некоторых посетителей, портило репутацию пекарни. Хотя я все равно не понимаю почему, ведь Раснария, например, тоже странный, но это никого не смущает. Он говорил, в детстве над ним смеялись, но чтобы бояться?
— И из-за этого ты решилась переехать?
— Да! А как бы поступил ты? Вокруг тебя полно людей, но все либо делают вид, что не замечают, либо опасаются подходить к тебе близко. А за глаза зовут чокнутым.
— Последние несколько лет у меня похожая ситуация… Правда, меня действительно никто не видел до тебя. Но, пожалуй, ты права. Если бы такое было с детства, я бы уехал туда, где меня никто не знает.
— Так я и сделала. Мои друзья не знают, почему я покинула Гланбери. Ты единственный, кому я рассказала.
— И я сохраню твой секрет, — заверил призрак. — А лекарства, за которыми они поехали? Для чего они?
— Сколько себя помню, я пью их регулярно. Мать снабжает травами та знахарка. Ну, что спасла меня четырнадцать лет назад. Она говорит, что если я не буду их пить, то мне и другим людям будет угрожать опасность.
— Какая странная болезнь, — заметил музыкант.