— Четы-ы-ыре…
Спартанец вспоминает о своей семье и
ему хочется начать раздеваться. Спастись ради них, хотя внутренний
голос кричит о том, что это не поможет. Ещё одним важным аргументом
голоса является страх перед системой. Как она отреагирует на его
поведение? Что если ему самому снизят рейтинг и объявят мишенью для
других игроков? Сколько вообще длится игра? Остаться голым и без
оружия — верная смерть. И к тому же позорная.
— Пять! Твой ход, игровой! — Соло
сплёвывает.
Страх перед системой побеждает страх
перед тем, что он собирается сделать. Он оборачивается, чтобы
убедиться, что за спиной глухой лес из прутьев и со спины его не
обойти. С дубинки срывается синяя искорка и с оглушительным треском
вонзается в тело Расти. Тот дёргается, хотя Спартанец было уверен,
что он давно уже мёртв. С момента как Соло начал считать, время
тянется словно кисель.
«Двоих. Хотя бы двоих. — Говорит он
себе». Он решает, что забрав двоих может уйти спокойно. Это
понимает и стая. Они медленно окружают его со всех сторон, но никто
не хочет кидаться на здоровенного мужика в боевой амуниции первым.
Стая появилась на свет после первого побоища у синих ящиков. Те,
кто решил остаться и поучаствовать в конкурсе, убив как можно
больше людей, в конечном счёте решили держаться вместе.
В кармане пищит пейджер. Это хороший
знак, видимо этот придурок Расти всё-таки отбросил коньки.
Проверить свою догадку он не может, руки заняты.
— Поджимайте! Поджимайте его! Кидаемся
разом, по моей команде!
Спартанец не собирается ждать команды
синюшного. Он сам бросается влево и вперёд, нанося сокрушительный
удар гвоздями в висок крайнего противника. Тот орёт и падает на
землю. Ухо пробито. Вряд ли его удалось прикончить, но сочинять
симфонии, если он делал это прежде, теперь будет
труднее.
Он замечает две новые, выныривающие из
темноты, тени. Ещё с парой противников ему точно не справиться.
Спартанец беспорядочно машет руками до конца, не понимая даже кого
он атакует. Усугубляет положение тесный шлем, скрадывающий угол
обзора, но без него голова, пожалуй, уже давно получила бы
пробоину. Он ощущает обжигающую боль в боку и отстраняется в
противоположную от удара сторону. Ранее ему уже приходилось
получать раны и уворачиваться он них. От мощного толчка он падает и
роняет оружие, прикрывая руками уязвимые места. От сильного удара
по голове звенит в ушах, и он даже не замечает в какой момент его,
наконец, перестают избивать.