– Не сопротивляйся и расслабь горло! - командует Герман Львович, и я пытаюсь все это выполнить. Еще бы понять, что значит “расслабить горло”. Следующий толчок и у меня из глаз брызнули слезы. – Терпи, Аннушка. А ты как думала поступать в Московский ВУЗ? Здесь сложно учиться, - и следующий толчок мне в гортань. Но сейчас уже я готова, и член проникает дальше, а мужчина стонет от удовольствия. – Это тебе не деревенским соплякам дрочить за баней, - и снова толчок, и снова я упираюсь носом в лобок мужчины, и снова его стон удовольствия. Он делает еще один оборот из моих волос и больно закручивает их на кулак. Сейчас не он толкается бедрами мне в рот, он руководит мною и насаживает меня на свой член, держа за волосы. – Умница, Аннушка, так ты и место в общежитии сегодня сможешь заработать, если будешь слушаться, - еще несколько фрикций и в горло мне выстреливает вязкая тягучей масса, а мне не остается ничего, кроме как проглотить. – Всегда глотай, когда я буду кончать, - приговаривает Герман Львович. И тут до меня доходит, что это не закончится на одном разе. Это не разовая акция.
– Всегда? - я как робот медленно повторяю, когда мой рот освобождают от поникшего члена и дают возможность говорить.
– А ты думала, что одним минетом отделалась? - вопрос насмешливый и взгляд свысока. Ну правильно. Я сижу между раздвинутых ног преподавателя на коленях, а он хоть и сидит, но все же возвышается надо мной. Я порываюсь встать, но Герман Львович отрицательно качает головой и удерживает меня за плечо. – Не так быстро, - мужчина развалился и гладит свой вялый член. – Я первый раз всегда быстро кончаю, - поясняет мне препод. А я с ужасом представляю, что сейчас мне снова надо будет через это пройти.
– Рассказывай. Ты, наверно, речь для собеседования приготовила, - произносит Герман Львович. А я неверяще уставилась на него. Он серьезно? Хочет, чтобы я речь тут толкала, когда только что его член сосала? Он в своем уме?
– Шумоизоляция в кабинете не очень. Слова разобрать не смогут, но отличить бубнеж абитуриента и стоны смогут, - мужчина даже гоготнул от своей шутки. А мне вот было не до веселья. Я собралась с духом, выдохнула и начала говорить. Удивительно, но сейчас я говорила, словно заведенная кукла, механически повторяя зазубренный текст. Я смотрела на постепенно встающий член Германа Львовича, и промелькнула мысль: а как я смогу говорить и делать минет одновременно. Но мужчина решил этот вопрос. Он потянул меня наверх, сам вставая со стула, штаны при этом свалились к ботинкам. Развернул к себе спиной и снова просунул в меня пальцы и начал гладить по половым губам, отчего я начала запинаться и сбиваться.