- В одиночку?! – да, пришлось
повторить это слово, с первого раза небожитель не врубился.
- Не прибедняйтесь. При жизни вы не
страдали отсутствием талантов. И демонические способности,
отточенные на зоне, с вами останутся. Я не жду объявления
индивидуальной войны Гитлеру. Присоединяйтесь к любой воющей с
нацистами стране, и – вперёд!
- На тысячу лет…
- Столько наци не протянут. Наши
оракулы предсказывают… Гм, вам не нужно знать. Просто – сражайтесь.
Мстите за попрание гордости загробного мира. А я буду следить.
Успешное выполнение миссии сокращает срок до Божьей Благодати,
уклонение влечёт новые испытания. Очень долгие и крайне неприятные.
Включая высшую меру. Впрочем, вы в курсе. На этом разрешите
оставить вас, э-э… коллеги.
Твою ж… маму. Таки дождался от него
этого слова, и пятисот лет не прошло. От упоминания о высшей мере
что-то внутри меня дрогнуло. Даже самые закалённые грешные души
пробирает холодом в котле с кипящей смолой, если думать об этом,
самом страшном.
Белый махнул рукой над столом моего
шефа, там появился листок с аккуратным текстом. Затем небожитель
растворился в воздухе.
Босс пробежался глазами, почесал
шерсть позади левого уха и участливо заявил:
- Я тебя размажу. Потом.
Не поверить трудно. Однажды он
отловил мелкого беса, напакостившего ему лет триста назад, пока оба
ещё пребывали в ипостаси временно здравствующих. Лишь тогда
довелось узнать, что случаются травмы, не заживающие даже на
иллюзорном теле сотрудника преисподней.
Забрав листок, я потопал в отряд.
Зэгов надлежит окончательно сдать заму, там же разок плотно
побеседую со свежими душами на предмет последних новостей из мира
живых.
Кто бы мне раньше сказал – счёл бы
шуткой, да только притерпелся я уже к размеренной жизни зоны. Всё
ясно и расписано на столетия вперёд – ежедневная пытка и редкие
радости. Потому неохота убираться отсюда. Среди живых куда больше
удовольствий и соблазнов… Но я отвыкал от них почти две тысячи лет!
Словом – хреново.
Внимательно перечитал приговор. Что
удивило – за двух эсесовцев и плотного господина получил, выражаясь
официально, лёгкое порицание. Так, пожурили слегка, согласившись с
желанием сохранить в тайне вызов демона. А четвёртый, ассистент
экспериментатора, имел смягчающие обстоятельства и при большом
желании мог даже отработать при жизни часть грехов. Например,
угодить под еврейский погром и сдохнуть мученически. Отшвырнув
подлую бумажку, я понял главное: от меня ждут эффективной работы на
войне. Количество побочного ущерба мало волнует, хотя лучше без
сопутствующих жертв, за них возможно наказание. Святоши, мать их…
Ведут себя высокомерно, будто им открыты тайные сакральные истины,
недоступные простым труженикам зоны.