- Замечательно отношусь! Можно
сказать - всем сердцем сочувствую!
Партийный чиновник расцвёл, озарив
унылый интерьер штаба бригады, ещё более погрустневший за неделю
после памятного собрания – с доски почёта исчезли торжественные
лики нескольких бригадных персонажей, заподозренных в уклонизме от
генеральной линии. Только бессменные Сталин с Лениным никогда не
покидают боевой пост и предают особую весомость словам штатского
партийца, постепенно усиливающего на меня нажим.
- Тогда почему же вы, товарищ
командир, не пожелали в Испанию добровольцем отправиться?
- Я Советской Родине присягал,
товарищи. Здесь мой боевой пост. Испанский народ – дружественный,
но иностранный как-то.
- Смотрю, вы плохо понимаете политику
партии, - протянул и.о. комиссара бригады, сознательный борец за
правое дело по фамилии Фурманский. Прежнего политкомандира
отчего-то не видать ни на доске, ни в столовке. – Товарищ Сталин
заявил, что помощь братскому испанскому рабочему классу есть
первейший интернациональный долг.
«Соглашайся! – вякнул Ванятка. – Хоть
заграницу посмотрим».
Пассажиру – что? Туризм. Не въехал
сокол в важность антигерманской миссии. И испанские националисты в
качестве врагов в ней не числятся. Но, похоже, выбор за меня
сделали без меня. Материализовался сей выбор в листке бумаги и
ручке с чернильницей, которые мне придвинул временный комиссар.
- Пишите, товарищ. Исполняющему
обязанности командира двенадцатой авиационной истребительной
бригады подполковнику Моисееву. Рапорт. Написал? В связи с
осознанием потребности оказать интернациональную помощь братскому
испанскому народу в борьбе с ненавистной капиталистической хунтой
прошу уволить меня из рядов ВВС РККА и отправить…
- Виноват, товарищ комиссар. В
Испанию, если партия направляет, с радостью и с песней. А из рядов
ВВС – извините, о небе с детдома мечтал.
Тот недовольно зыркнул на штатского
партийца и штатного гебешника, они столь же недовольно кивнули.
Желание избавиться от летучего обтекателя с длинным языком
пересилило мелкие формальные нестыковки.
- Малюй что хочешь. Лишь бы в
Испанию.
- … в Испанию, - задержав руку, не
успевшую поставить ваняткину закорючку внизу листа, я решил немного
пощипать чувствительные партийные души. Ну, чтоб не слишком
радовались на прощанье. - Только не пойму, товарищи. Много
выговоров в личном деле, а для интернационального долга
характеристика нужна – от командира части, комиссара и комсорга. С
моими-то подвигами.