Весной я завалил третьего немца. На
следующий день, критически оглядывая дырки в хвостовом оперении,
аккуратно заклеенные и закрашенные верным Хосе, услышал голос за
спиной:
- Салуд, синьор Муэрте!
Обернулся и почувствовал – на земле
бывает труднее, чем в облаках под пулями «Фиатов».
- Меня зовут Мария Гонсалес. Я –
корреспондент газеты «Республика». Хочу взять интервью у русского
пилота, сбившего «Савой» над Мадридом.
Если в тот момент отвернуться и
зажмуриться, то по памяти не смог бы описать ни единой черты
обратившейся ко мне женщины. Только глаза, огромные, тёмные,
тёплые… Они приковали, подчинили, принесли сладостное щемящее
желание. Боюсь – ему, скорее всего, никогда не суждено
осуществиться.
- Си, синьорина.
Язык заплетается, надо же… Она
рассмеялась.
- Так в Италии говорят. У нас –
сеньорита. Сможете уделить пять минут?
Да хоть всё время до следующего
вылета. И потом – тоже.
- Несомненно.
- Если вам непривычно, можете
называть меня «камрад Мария».
- Сеньорита вам больше подходит. Не
возражаете, если я переоденусь, и мы побеседуем в более уютном
месте?
«И кто упрекал меня в похоти?»
«Молчи, Ванятка. Я не женат. Пикнешь
под руку – мигом летишь в чистилище. Избавлюсь от шизы».
Удар ниже пояса – подлый, но
эффективный. Квартирант стих.
Денег мало, зато тратить некуда,
поэтому песеты накапливаются. Тем более при виде товарища Гонсалес
мне бы скинулась вся эскадрилья.
В марте ещё прохладно по местным
меркам, уличные кафе с осени втянули столики внутрь, как черепахи
убирают ноги. Мария нашла нечто среднее между дешёвым и
сравнительно приличным, постаралась не разорить меня на заказ и
засыпала стандартным набором вопросов. Отвечать на них не сложно,
можно и Ванятке поручить, если бы лентяй выучил испанский.
Кто-то мне говорил, что в Испании
дефицит красивых женщин, ибо мало-мальски привлекательных спалили
на кострах Инквизиции за ведьмовство. Так сказать, сработал
естественный отбор наоборот. Этот теоретик не видел Марию.
Коммунистка, а лицо тонкое, аристократическое, немного удлинённое.
Глаза тёмные с синевой. Невысокая, с меня ростом, не то чтобы
хрупкая, а как лезвие стилета. Вот-вот, именно такие стилеты в
Испании – изящные, узкие и твёрдые. И не сказать, что холодное
совершенство – россыпь мелких родинок на правой щеке и над
ключицами, куда ныряет золотая цепочка. Несмотря на марксизм, на
цепочке наверняка висит крестик, и аж пот прошиб при мысли о долине
меж двумя полушариями, где спряталось распятие.