- Я прострелю себе что-нибудь на
ваших глазах. На ваш выбор, только не голову.
- Вы… вы хотите сказать, что
бессмертны?
- Нет, наоборот. Я умер девятнадцать
веков назад. И с тех пор никого не любил. Пока не встретил вас.
На улице я завёл её в первый
попавшийся подъезд шестиэтажного дома, отворил первую же сломанную
дверь, где порезвились мародёры. Никого, только выдвинуты ящики из
столов, открыты шкафы. В спальне аккуратно, видно – как и при
хозяевах.
- Не надо!
Не знаю, что конкретно имелось в виду
в этот момент.
- Я обещал. Предпочитаю сдерживать
обещания.
Снял куртку и рубаху, повернулся на
секунду к ней спиной. Держу пари, не преминула глянуть на пулевой
шрам. Достал и взвёл подарок Алонсо.
«Бли-ин! Больно же будет!» - взвыла
шиза.
«Да. А как иначе произвести
впечатление? Сиди, зритель, и учись».
Выбрал самую мелкую подушку, положил
левую руку на прикроватный столик. Мария зажала уши перед тем, как
«маузер» хлопнул.
От вида крови она побледнела. Только
этого не хватало! Ничего, справилась.
- Вот и всё, ранка затянулась, к утру
останется застарелый шрам. Пулю можете сами извлечь из
столешницы.
Я показал дырявую подушку. Из
маленькой почерневшей прорехи выглянуло перо.
- Отопление выключено, с вашего
позволения я растоплю камин. Нам есть ещё о чём поговорить,
верно?
Через час она задала два вопроса.
- Странно называть тебя Муэрте. Как
твоё имя на самом деле?
- Старший лейтенант Иван Бутаков. А,
настоящее… Я не произносил его больше тысячи лет. Марк Луций.
- Скажи, Марк. За что тебе дали две
тысячи лет?
Ванятке, своему альтер-эго, не
ответил. А прекрасной женщине, что лежит рядом под одеялом,
отказать сложно.
- Человека убил.
- Одного?
- Многих. Шла война. И до войны
отнимал жизни, не терзаясь угрызениями совести. Служба, знаешь ли.
Но одного совсем нельзя было убивать. Хоть он и так умирал.
Редчайшее явление – женщина больше не
полезла с расспросами. Почувствовала, что не нужно. Мне
исключительно повезло с ней.
Мы встречались не часто, в среднем
раз в неделю. Мария нашла цивильную квартиру неподалёку от
аэродрома, с ключами. Видно, её оставил кто-то из знакомых
беженцев.
Иван больше не пытался подшучивать. Я
ему объяснил про возвышенность чувств. Тогда и плотское – не грех,
а мельчайший кусочек Божьей Благодати.
На приборной панели появилась
крохотная фотография Марии, а в кармане комбинезона – маленькая
деревянная игрушка-попелье, её подарок и талисман.