— Тише, чада мои, — его мелодичный
голос, казалось, не мог пробиться сквозь нарастающий гул паники. —
Не поддавайтесь унынию раньше времени.
Но слова тонули в общем шуме. Тогда
отец Макарий сделал то, что умел лучше всего — он начал петь.
Низкий, глубокий голос священника полился над толпой, как мёд из
сот:
— «Живый в помощи Вышняго, в крове
Бога Небеснаго водворится…»
Псалом девяностый, молитва воинов и
защитников. Макарий помнил, как пел его двадцать лет назад, когда
сам стоял на стенах с ружьём в руках, отражая натиск Бездушных.
Тогда он ещё не носил рясу, а был простым Стрельцом, но уже тогда
знал — вера сильнее страха.
Постепенно крики стихали, люди начали
прислушиваться. Старики подхватили знакомые слова, за ними
потянулись женщины. Священник поднял массивную руку, благословляя
собравшихся:
— Братья и сёстры! Я знаю ваш страх.
Двадцать лет назад я стоял на стенах Рязани, когда Гон обрушился на
наши земли. Тогда я ещё не носил этой рясы, был молодым Стрельцом,
полным гордыни и полагался только на силу оружия. Видел, как твари
рвутся сквозь огонь и сталь, слышал предсмертные крики
товарищей…
Толпа затихла окончательно. Даже
плачущие дети умолкли, заворожённые спокойным голосом великана в
рясе.
— И знаете, что меня спасло тогда? Не
моя сила, не меткость — а то, что рядом оказался старый сержант,
который в самый страшный момент сказал: «Держись, сынок. Мы не
одни». И правда — откуда-то нашлись силы стоять, когда другие
бежали. Откуда-то пришла помощь, когда её не ждали. Может, это
просто люди друг друга поддержали. А может, и впрямь Господь через
них действовал. Я тогда не понимал, а теперь знаю — чудеса
случаются через простые вещи.
Среди стариков кто-то кивнул —
седобородый мужчина с обрубком вместо левой руки:
— Правду батюшка говорит! Я в прошлый
Гон в Ростове Великом был. Думали — всё, конец. А соседи из
Ярославля подмогу прислали, хотя никто не просил. Сами решили
помочь.
Другой старик, опираясь на костыль,
добавил:
— А у нас в деревне случай был.
Бездушные окружили, а тут туман такой плотный поднялся — шага не
видно. Мы по домам попрятались, а твари в тумане заблудились и мимо
прошли. Повезло? Может быть. А может, и не просто так туман-то
был.
Отец Макарий улыбнулся в густую
бороду:
— Вот видите? А вы — «всё пропало».
Стыдно должно быть! Воевода Прохор не зря столько сил вложил в
оборону. Стены у нас крепкие, оружия хватает, бойцы обучены. Да и
не простые мы люди — Угрюм своих не бросает!