Конечно, у
них были свои карточки, но дело даже не в жратве. Лишние карточки —
это валюта. За них можно выменять самогон у местных умельцев,
табак, тёплые вещи, серебряные безделушки или кольца. Вдовушка из
соседнего барака за дополнительный паёк готова греть постель.
Митька уже присмотрел пару таких голодных дурочек.
Всё эти
ценности аккуратно прятались в тайнике — после Гона парочка
планировала исчезнуть с приличным капиталом. Пока местные дураки
будут отстраивать свои деревеньки, они уже будут далеко, в
каком-нибудь большом городе, где никто не знает их лиц. А эти
идиоты пусть дальше играют в справедливость и братство.
Однако
главное — власть. За лишний паёк можно было купить не только тело,
но и преданность. Худой паренёк из их барака уже бегал по
поручениям за дополнительную миску каши, своей тот не наедался.
Вдова с тремя детьми шептала новости из женского барака за банку
тушёнки. Старик-алкоголик готов был сделать что угодно за глоток
самогона. Иуда выстраивал свою сеть информаторов и исполнителей,
как паук плетёт паутину.
А ещё это
было упоение. Адреналин в крови, когда обводишь вокруг пальца
очередного простофилю. Чувство превосходства, когда видишь
растерянность в глазах жертвы. “Ульян” не мог остановиться, даже
если бы захотел. Это было сильнее голода, сильнее страха — древний
зов воровской крови, который вёл его с детства. Каждая украденная
карточка доказывала, что он умнее, хитрее, сильнее этих
овец.
И, конечно,
месть. Воевода поселил их, беженцев, в бараки — пусть и с печками,
пусть и добротные, но всё равно хуже, чем дома местных. Дал работу
на укреплениях — таскать брёвна да рыть рвы. Конечно, платил за
это, кормил, но разве это справедливо? Местные небось сидят в
тепле, а им, беженцам, достаются объедки.
Иуда видел
несправедливость во всём: в том, что местный плотник получил новый
инструмент, а ему дали подержанный; в том, что детей местный врач
осмотрел первым делом, а беженцам приходится ждать своей очереди.
Каждая мелочь раздувалась в его больном воображении до размеров
вселенской несправедливости. И каждая украденная карточка была его
способом восстановить баланс.
Сегодняшней
жертвой стала девчонка лет восьми. Тощая, глазастая, с
растрёпанными косичками. Шла с таким важным видом, словно не
карточку несла, а княжескую грамоту. Бестолочь. И родители
бестолочи, раз такую малявку послали.