Потому что всё начинало складываться.
- Только где он его здесь нашёл? - произнёс Мишка, возвращая
череп в ящик.
Ответ я знал.
- Не здесь, - я оглянулся. – Он нашёл его не здесь.
Глава 4
Именно разум выделяет человека средь прочих творений
Господа, возвышая его над ними и целым миром. Искра света его,
однажды зажжённая во тьме по воле Всевышнего, год от года, век от
века разгорается лишь ярче. И во времена нынешние свет разума,
окончательно растопив тьму невежества, озаряет путь для всего
человечества – путь истинного познания, который…
Из выступления князя Романова пред студиозусами
Петербургской академии.
А что? Всё вставало на свои места. Ну, не совсем всё, но многое
прояснилось.
Папенька оборудовал себе лабораторию под домом. Оно-то понятно,
надо же человеку где-то работать. Только работа, как подозреваю,
была не той, которую людям показать можно с гордостью. Вот
лабораторию и сделал тайную, чтоб никто ненароком не сунулся.
И хитро ведь.
Ни тебе подсвечников, которые поворачивать надо. Ни книжного
шкафа с книгами, чтоб вытягивать особым порядком, ни камушков для
нажатия. Только хардкор – кровь и сила. Но это ладно. Как человек
опытный, я к чужой паранойе с уважением отношусь. Но вот дело не
только в ней.
Там, дома, папенька эксперименты ведь не на людях проводил.
Эксперименты на людях дед бы точно не одобрил. А он из тех,
принципиальных, которых ни обещанием будущих богатств, величия или
блага всеобщего, не проймёшь. Чую, первым бы сыночка Синодникам
сдал. Ну или, что гораздо вероятней, лично шею свернул бы.
А вот тени – дело другое.
- О чём задумался? – спросил Мишка, который вполне сноровисто
выдвигал один ящик стола за другим. Но судя по тому, что задвигал
их обратно, ничего интересного не находил.
А жаль.
Инструкция к этой хренотени крепко бы пригодилась. Даже не нам.
Передал бы Карпу Евстратовичу, пусть разбираются, как оно
работает.
- Да… знаешь, он там, в поместье, ставил опыты на тенях. И
такие, что Призрак эхо их через годы почуял.
Я потянулся к Призраку. И тот угукнул.
Тьма… молчала.
Настороженно так. Опасливо.
Да я не он. Я вас не дам ни на какие опыты. И, пожалуй, поспешил
я чутка. Нельзя это вот показывать. Никому. Не стоит обманываться
тем, что Алексей Михайлович человек благородный. Нет, он
благородный. Но государственная целесообразность и не таких
пережёвывала. Тем паче там, на верхах, и помимо Слышнева люди
имеются. И как знать, не взбредет ли кому гениальная идея
использовать установочку уже в государственных интересах.