- А оно не только.
- Выходит, что не только.
- Так…
- Слышал про Евсеевых?
- Не-а, - признался я.
- Весьма богатый род. И сильный. С немалыми связями. Даже
государь к их мнению прислушивался.
- И?
- Дар у них яркий. Землю чуют. Камень. Породу. Не Демидовы, но
тоже с камнем дело имеют. Шахты держат. И года три тому аккурат
новую вели. Тут мнения расходятся. То ли серебряная, то ли золото.
То ли и вовсе… иной металл, - это Мишка произнёс после заминки. –
Случается такое, если пробой был или полынья долго держалась. Сила
меняет мир.
Это я уже не единожды слышал.
- И шахта обрушилась?
- Именно. Как и почему – это уж самим Евсеевым известно. Там
изначально сложно всё было, если наследник самолично на выработки
явился. И шахту он вёл. И засыпало их крепко. Откопать откопали.
Его даже живым, но вот поломало крепко. Его в Петербург везли, не
чаяли, что доедет, хотя четвёрка целителей сопровождала. А после уж
личный, государев, занялся. Но…
Целители не всемогущи, это я тоже слышал. Хотя здешние могут
куда больше тех, оставшихся в прежнем моём мире.
- Умереть Евсеев не умер, но и излечиться не излечился… там…
верно и вправду непростая порода была, потому что раны его то и
дело открывались. Слухи ходили, что того и гляди о смерти объявят.
А потом вдруг он объявился на императорском балу.
Воскресши из мёртвых. Хотя… я одного такого, воскресшего, лично
знаю. И мёртвая вода не при чём.
- Как понимаешь, меня там не было. Не вышел я положением, -
Мишка наклонил банку, и сияющая жижа медленно, как-то округло,
поползла к краю её. – Меня тогда, если честно, и вовсе в доме быть
не должно было. Чуть раньше прибыл, чем оно планировалось, но это
не важно. Помню, как дед отчитывал моего кузена. Тот, кажется,
вновь позволил себе лишнего. И в отношении людей, которых дед
надеялся видеть союзниками. Выговаривал так… резко довольно. А
кузен и ответил, что Евсеевы не первые и не последние, кому может
мёртвая вода понадобится.
Свечение было неравномерным, оно то становилось тише, отчего
вода в колбе делалась похожей на жидкое серебро, то вдруг
вспыхивала, будто выплёвывая скопившуюся силу. Мишка повернул
склянку в одну сторону, потом в другую. И, ухватив за
крышку-камень, крутанул. Та и отделилась.
Логично, если подумать.
На горловине банки была резьба, которая и позволяла крепить её к
каменной части стелы.