— Я не обижаюсь, — смягчилась та.
— Давай послезавтра со мной, а? Вместе уйдем из пансиона! — Оля схватила Дашу за руки.
Даша аккуратно высвободила свои ладони и, глядя подруге в глаза, спокойно сказала:
— Не надо опять, Оль. Моя жизнь связана с пансионатом и этого не изменить. Я буду по тебе скучать, но мое место здесь.
—Тебе скоро будет двадцать два! Почему ты себя хоронишь? Твой отец внушил тебе, что ты обязана ему жизнью? Да он помог всем нам, но мы не рабы, выучимся и в благодарность отработаем в компании, — Оля обняла подругу.
— Но не я, не я… — тихо с надрывом сказала Даша.
Оля кивнула и спрятала лицо за кружкой с чаем. Даша нашла теплую шаль в шкафу и накинула подруге на плечи. Они некоторое время посидели молча. В неярком свете ночника было уютно, казалось, весь мир сжался до небольшой комнаты в пансионате для девочек.
— Зато я радуюсь, что больше не увижу Полину. Как она мне надоела за этот год! Все ей хочется походить выпускницей, а уж ее мечты заарканить твоего отца, — Оля закатила глаза.
Даша фыркнула, вспомнив, как Полина крутилась перед Артуром Вороховым. Оля встала, облокотилась на стол и оттопырила попу. Похлопала ресницами, вытянула губки и жеманным голосом произнесла:
— Артур Степанович, а вы придете к нам на музыкальный вечер? — передразнила Оля и поправила грудь руками.
Даша рассмеялась, тоже поднялась, желая скопировать походку Полины от бедра, но больная нога подвернулась, и она с хохотом плюхнулась на стул.
— Оля, я буду так скучать без тебя! Надеюсь, за воротами у тебя будет прекрасная жизнь, — Дашины глаза заблестели.
— Ты же знаешь, я сильная. Прогнусь, но не поломаюсь, — ухмыльнулась Оля. — А, кстати, ты где была, что пришлось искать тебя?
— Ой, я же забыла тебе рассказать! Сегодня привезли новую девочку — Катю.
Часом ранее
— Зайка, как тебя зовут? Откуда тебя привезли? — спрашивала Даша, вытирая слезы девочке лет десяти.
Девочка силилась ответить, но из-за всхлипов ничего не было понятно.
— Ну-ну, успокойся. Теперь ты здесь, с нами. Это будет твой дом, здесь тепло и безопасно, — успокаивала Даша ребенка, прижимая к себе вздрагивающее от рыданий тельце.
Внутри огненной волной разливалось сочувствие к девочке. Хотелось спрятать, защитить и сделать так, чтобы она больше никогда не плакала. Девочка была худой и грязной, будет неудивительно, если обнаружатся и следы побоев. Благополучные девочки к ним в пансионат не попадали.