— Потому что договориться желаете! — сказала Мавра Егорьевна,
злобно смотря на меня.
— Все может быть.
— Прикажите, ваше высочество, и я выгоню этого наглеца! Не
бывало еще такого скандаля, чтобы вот так врывался… Кто? — сказал
один из преградивших мне дорогу.
А вот другой, с длинными волосами и выразительным орлиным носом
— это медик Лесток, скорее всего. Он же был всегда рядом с
Елизаветой и кичился даже тем, что именно он организовал дворцовый
переворот и возвел Елизавету Петровну на престол.
И я удивлён тогда, что у Лестока на поясе повязана шпага. Разве
доктора не должны спасать жизни, а не забирать их? Впрочем, если я
правильно определил одного из присутствующих, то даже по
историческим знаниям было не понять, кто он больше: то ли медик, то
ли интриган, то ли французский шпион.
— Вы, верно, чего-то желаете для себя? — сказал до этого
пристально меня рассматривавший мужик невысокого роста, с
пролысиной, уже с признаками наступающей старости.
Он величаво сидел в одном из кресел, сохранял лицо, будто вовсе
не переживает на предмет моего появления. Конечно, мужиком он не
был, в том понятии, которое вкладывается в это слово в современном
мире. Мужик — крестьянин, скорее даже, крепостной.
Ну как отказаться от той привычки из будущего, которая
укоренилась в голове? И если я говорю, что передо мной мужик, то
значит, в этом есть даже какая-то толика уважения. И потом, ведь не
баба же?
— Так что, сударь, вы скажете, с какой целью появились тут, и
что происходит? Мы собрались для беседы, вы же врываетесь в наш
дружеский круг… — Мавра пробовала «пойти в несознанку».
— Я не приемлю беседы о договорённостях с чужими странами, с
врагами России. Тем более со Швецией. Пётр Великий, мною любимый
государь, всю свою жизнь воевал. Я не стану, Ваше Высочество,
господа, Мавра Егоровна, говорить о том, что мог бы узнать граф
Бирон или фельдмаршал Миних из ваших «бесед». Я скажу вам, чего я
хочу, — я сделал паузу, чтобы понять, насколько внимательно меня
слушают и насколько готовы воспринимать мои слова всерьёз.
Страх, в разной степени у каждого из собравшихся заговорщиков,
всё же присутствовал. Я видел это по тому, как они все замерли и
опасались лишний раз смотреть друг на друга. Можно сколько угодно
полагаться на лояльность Андрея Ивановича Ушакова, главы Тайной
канцелярии, или какого-нибудь другого вельможи, например, Головкина
или Ягужинского. Но скажет Анна Иоанновна посадить на кол Елизавету
Петровну — и это произойдёт. Причём и с теми, кто за неё попробует
вступиться. Хотя… нет, Лизу она не тронет, но вот всех, кто будет с
ней — точно.