—заполучишь во враги божественную
сущность и не будешь знать при новом рождении, откуда сыпятся
неприятности. Бог уже сообщил, что печать снимется только после
выполнения договора. Договора, который я не заключал, но выполнение
которого мне теперь было жизненно необходимо, если не хочу год за
годом умирать во младенчестве в мучениях, пока печать не истает,
перерождений так через сто. То есть чисто теоретически отказаться я
мог, но минусов в этом действии было куда больше плюсов. По факту
выбора у меня не было.
—Да, договор, —
согласился я.
И вот тогда я понял, что прежняя
печать была всего лишь обманкой, призванной меня запутать или
запугать. Настоящая была куда ярче. И болезненней, как это ни
странно звучит по отношению к душе. Оказалось, душа тоже может
испытывать боль, да еще какую…. Переждав особо острый приступ,
связанный с вживлением печати, я выдохнул:
— Хотелось бы поточней понять
задачу и получить средства для ее выполнения.
Хотя больше всего хотелось
сказать: «Ну ты и сволочь».
—Всё упирается во
время…
Определяться было необходимо, поэтому
я преодолел страх и скосил глаза до упора, повернул голову на самую
малость, потом еще чуть-чуть, и еще, чтобы наконец увидеть широкую
спину мужика, который ковырялся, пытаясь открыть заевшее окно. Окно
было круглым и диаметра достаточного, чтобы при выбитом стекле туда
пролез и сам убийца, но все портила перемычка в виде креста,
которая представляла одно целое с рамой. Вот и приходилось
корячиться.
Знаний реципиента не хватало,
процедура слияния требовала времени, которого не было. Нужно
обходиться собственным анализом. Пока я мог предположить, что
убийца собрался избавиться от трупа, просто выбросив тот на ходу.
Потому что мы явно находились в чем-то движущемся: мерный шум
мотора, мягкое покачивание и отсутствие постукивания колес о рельсы
или дорогу намекали на водный транспорт. Как, впрочем, и круглое
окно-иллюминатор, которое сейчас вскрывалось.
Работал мужик явно со знанием дела и
был настолько увлечен, что на меня не обращал внимания. И не только
на меня: к двери не повернулся, когда в нее кто-то застучал и
возмущенно потребовал освободить уборную. Только тогда я сообразил,
что валяюсь на полу возле унитаза.
Мужик рявкнул: «Занято! Идите в
другую!» и продолжил вскрывать окно, в чем, в конце концов, и
преуспел. Осторожно отворив окно, он решил осмотреться снаружи,
перегнувшись через проем. Не знаю, что он там хотел разглядеть, но
лучше возможности для меня не представится.