Решительно взяв потрёпанную поваренную книгу, я вернулась к
столу и снова погрузилась в изучение рецептов. Если мне суждено
провести здесь целый год, то нужно научиться выполнять свою работу
не просто хорошо, а превосходно. Слишком много зависит от того,
смогу ли я оправдать доверие — или хотя бы не разочаровать ожидания
этих устрашающих воинов.
Время текло незаметно, пока я углублялась в изучение потрёпанной
поваренной книги. Каждая страница открывала новые тайны кулинарного
искусства этого мира. Рецепты завораживали своей необычностью —
здесь было столько ингредиентов, о которых я никогда не слышала, но
которые отчего-то казались знакомыми благодаря воспоминаниям
Эммы.
«Корень воли — усиливает решимость и боевой дух воина», «лунная
трава — обостряет зрение в темноте», «кровь дракона — на самом деле
сок редкого растения, повышает выносливость»... Некоторые названия
вызывали смутные образы из лекций в Академии, но большинство
оставались загадкой, которую предстояло разгадать.
Я перелистывала пожелтевшие страницы, покрытые пятнами от
различных жидкостей, пытаясь запомнить хотя бы основные принципы. В
углах страниц виднелись пометки тонким почерком — видимо,
предыдущие кухарки оставляли свои комментарии. «Слишком горько»,
«орки остались недовольны», «добавить больше соли» — эти записи
рассказывали целые истории неудач и редких побед.
Постепенно дневной свет в крохотном окошке потускнел,
окрашиваясь в медово-красные тона заходящего солнца. Угли в печи
тлели тише, отбрасывая пляшущие тени на каменные стены, которые
теперь казались не такими мрачными. Я была настолько поглощена
чтением, что и не заметила, как день подошёл к концу.
Внезапно тишину нарушил нарастающий шум за дверью — тяжёлые,
гулкие шаги, грубые голоса, переходящие в рычание, и громкий,
раскатистый смех, от которого, казалось, задрожали стены. Звуки
становились всё ближе и громче, превращаясь в настоящую какофонию.
Я невольно съёжилась, вспомнив слова Горхи о том, что ужин у орков
начинается в шесть вечера.
Должно быть, воины возвращались с дневных тренировок и
направлялись в общий зал. Судя по шуму, их было немало — не меньше
двух десятков, а может, и больше. Я слышала, как тяжело
распахнулись двери зала, как заскрипели лавки под весом массивных
тел, как зазвенела металлическая посуда.