Содержимое котла тут же окрасилось в аппетитный оранжевый цвет.
Ложка в котле сейчас же сама начала размешивать кашу, равномерно
распределяя поджарку. А от варева поднялся такой аромат, что орки
невольно сглотнули слюну.
— Предки мои, — прошептал Зуба, — как же это пахнет!
Вторая ложка для моего котла, — подумала я, и
действительно, ещё одна ложка поднялась в воздух и принялась
помешивать мою простую кашу. Обе ложки двигались в унисон, создавая
гипнотизирующий ритм. Когда огонь под большим котлом стал слишком
активным, пламя само убавилось, словно чувствуя, что каша может
пригореть.
— Эмма, — тихо спросил Грок, — а ты специально управляешь всем
этим? Или оно само как-то...
— Само, — честно ответила я, наблюдая, как соль из солонки
тонкой струйкой сыплется в мой котёл. — Просто думаю о том, что
нужно сделать, а магия... откликается.
— Невероятно, — покачал головой Зуба. — Словно вся кухня стала
частью тебя.
Всё действительно происходило естественно, без усилий с моей
стороны. Магия текла сама, отзываясь на мои мысли и намерения,
превращая готовку в завораживающий танец предметов и стихий. Каждая
моя мысль о том, что нужно сделать, тут же воплощалась в
действие.
Когда каша почти дошла до готовности, я взялась за магические
добавки. Растёрла в ступке корень бодрости — сухие завитки
превратились в мелкий порошок цвета старого золота. Тёплое
покалывание в пальцах сообщило мне, что корень готов отдать свою
силу.
— Корень бодрости, — проговорила я вслух, высыпая щепотку
порошка в котёл для орков. — Чтобы силы хватило на весь день.
Каша слегка изменила цвет, приобретя нежный золотистый оттенок.
От неё начал исходить аромат, напоминающий утреннюю свежесть после
дождя, смешанную с запахом горных трав.
— Листья утренней силы, — продолжила я, добавляя щепотку сушёных
листочков серебристо-зелёного цвета. — Для ясности мысли и
энергичности.
Листья растворились в каше, словно морозные узоры на стекле.
Ложка продолжала размешивать содержимое котла, и с каждым её
движением каша становилась всё более... живой. Она не просто
булькала — она пульсировала едва заметным ритмом, словно у неё
появилось собственное сердцебиение.
— Семена ясности ума, — завершила я, высыпая последний компонент
— крохотные чёрные зёрнышки, переливающиеся на свету. — Чтобы мысли
были острыми, а решения — правильными.