Вдруг под её ногами враз образовалась пустота, и Луша резко рухнула вниз, погружаясь в ледяную воду. Тело обожгло, рот, из которого вырвался лишь сдавленный вздох, перекосило. Луша стала цепляться за края ледяной лунки, в которую угодила, но пальцы соскальзывали, а одежда намокла, потяжелела и тянула вниз. Вода быстро подобралась к подбородку, попала в рот. Пальцы онемели, а ног Луша совершенно не чувствовала.
Последнее, что она услышала, прежде чем ледяная вода сомкнулась над её головой, был хриплый каркающий смех...
_____________________
[1]Бесовская неделя — традиционно Святки делились на две части — «святые вечера» (от Рождества до Васильева вечера) и «страшные вечера» (с ночи под Новый год и до Крещения Господня). «Страшные вечера» считались в народе временем разгула нечистой силы, поэтому вторая неделя святок иногда называлась даже «бесовской», «поганой».
[2]Остолбень — дурак.
2. Глава 1
Год спустя
В небольшой деревушке под названием Тихая вьялица[1], что одним боком жалась к границе Кряжистого леса, целую неделю шёл снег и только к рождественскому сочельнику наконец прекратился. Сугробы к тому времени выросли аж по пояс, и деревенские мужики и бабы не успевали орудовать лопатами, расчищая снежные насыпи.
— Это хорошо, — переговаривались они промеж собой. — Значит, будет урожай хлеба!
Но даже сугробам было не по силам в такой день удержать взаперти молодых девиц, в особенности тех четырёх, что, одевшись потеплее да понаряднее, выскочили из своих домов и теперь неторопливо прохаживались вдоль главной улочки.
— Гадать в этом году будем у меня в бане, — покосившись на подружек, произнесла та, которую звали Цветана. Голубые глаза её, обрамлённые густыми ресницами, поблёскивали в предвкушении. — Отец, когда ездил в волость, привёз мне оттуда зеркало большое. В нём-то я уж точно сумею разглядеть лицо своего суженого!
— И я тоже, — хохотнула светловолосая Яся, комкая руками белый и холодный снег. — Уж больно мне любопытно, выйду я замуж к листопаднику[2] или так и придётся в девках ходить, вон как Леська. Двадцать зим минуло с её рождения, а она так и живёт с отцом! Да так и проживёт, наверно, всю жизнь!
Яся зябко поёжилась, то ли от холода, то ли от незавидной Леськиной участи, о которой судачат деревенские.
— Так знают все, отчего её никто замуж не зовёт, — остановившись, хмыкнула Цветана. — К себе я её тоже звать не стану! Боязно как-то...