— Я помню. Но я также говорил о том, что любая информация о местонахождении Джулианы должна немедленно сообщаться! Неделя — это нихуя не немедленно.
— Суть одна — девчонка у них уже пять дней. И если это та, кого ты ищешь, то, боюсь…
Он заткнулся. У меня тоже не нашлось слов — было такое ощущение, словно я за миг поднялся до уровня небес и тут же полетел в неприветливые воды Тибра.
— Они её хотя бы кормят? — на выдохе.
Впервые я хотел, чтобы произошла ошибка. Пусть моя Джул гуляет по Виа Национале, дрейфит на волнах Средиземного или летит на другой конец света — я все приму, лишь бы она была в безопасности.
Но наемники…
Я боялся дышать, рисуя в голове картины того, что они могли с ней сделать.
— Рид пообещал, что девчонка невредима, — Энцо ушел от вопроса. Он сомневался.
Только дурак поверил бы наемникам, людям без чести, кодекса и морали.
Я не был дураком, но в какой-то момент мне просто стало нестерпимо без неё. Все надежды на будущее, где я готовлю ей завтрак, вижу сонное лицо по утрам, воспитываю наших детей и постоянно держу маленькую ладошку в своей руке, зная, что она пойдет следом, рухнули, оставив от меня пепелище, что быстро потухло и схлопнулось, образуя пустоту размером с космос.
Внутри запылала знакомая решимость, начисто стирая чувство усталости. Я откинулся на спинку сиденья, ослабил галстук, сказал шоферу гнать на красный и прохрипел в трубку:
— Забери её у них. Даже если девчонка — не Джул, обеспечь ей комфортные условия до тех пор, пока я не приеду. Буду ночью.
— А если это она?
Тяжело выдохнув, я помедлил с ответом. Достал зажигалку, вытащил из кармана пачку сигарет и прикурил одну, вперившись пустым взглядом в окно, за которым гуляли люди, сигналили машины и светило жаркое солнце. Это был хороший вопрос — неделя заключения в руках наемников никому не покажется раем. С девушкой могло произойти что угодно, и если это она…
Я почувствовал, как ком встал в горле, смахнул пепел с сигареты и коротко усмехнулся:
— Джул не простит, — я надеялся, что ошибался.
Пять лет поисков, бессмысленных и бесполезных, твердили о том, что это не так уж и важно. Когда придет время, я попрошу у нее прощения.
А если не простит — прощу себя сам.
3. Глава 2
— Боже мой, Джул, ты нас всех перепугала!
Громкий голос резанул по ушам, заставив меня поморщиться. Приоткрыв веки, я сощурилась от яркого света, бьющего прямо в глаза, и попыталась растянуть губы в полуулыбке, но не получилось. Кожу словно стянуло невидимой петлей, резь пронзила щеки, а от невыносимого жара захотелось спрятаться. Голос Ари постепенно выталкивал меня на поверхность, выдергивая из зыбучих песков забвения, шум вокруг нарастал, и с каждой секундой, которую я тратила на то, чтобы проморгаться, боль становилась все более осязаемой.