― Лучше кювет, чем ты и твой гребаный дом!
― Ты кому этим хуже сделаешь: мне или себе?
Молчит, потому что не глупая. И как бы ни хорохорилась, как бы ни злилась, понимает, что мой вариант безопаснее. Блядь, да мне самому не в кайф это всё. Я осознанно на горло себе наступаю. Больно. Дерьмово. Но куда лучше, чем подыхать от чувства вины, когда её бездыханное тело найдут в какой―нибудь сточной канаве.
― Идешь, нет? Дважды предлагать не стану.
Хотя сам понимаю ― стану.
Силком затащу, если придется.
Но ненормальная то об этом не знает.
Открывает рот ― наверное, чтобы снова меня послать, но закрывает, видимо, взвесив все «за» и «против». Не глупая ведь. Смотрит всё ещё рассерженно, недоверчиво, но кивает, а я, клянусь, выдыхаю. И ещё больше, когда заходит за мной в дом.
Закрываю дверь, и нас от ливня мгновенно отрезает почти гробовая тишина.
Достаю из шкафа чистое полотенце, запрятанную подальше ― подаренную мне ещё пару лет назад ― футболку со смешным принтом и ни разу неодеванные спортивки. И не думая, на гребаном автомате, протягиваю ЕЙ.
― Ванная наверху. Первая дверь слева.
И она не понимает так же, как и я, но оба делаем вид, что ничего не поменялось. Что это просто сбой в матрице, не больше. И что через пару часов всё снова будет, как раньше.
9. Глава 9
Соня
Это не поддается объяснению.
Разумному так точно.
Я в доме у Бестужева.
Стою в его ванной, собираюсь принять его душ, воспользоваться его полотенцем и надеть его одежду.
В нашей с ним матрице определенно произошел какой―то сбой.
И это не нормально.
Понимаю ― и головой, и всем остальным ― что ничем хорошим эта лживая игра не кончится, но всё равно принимаю её правила. В конце концов, не поубиваем же мы друг друга, верно? Потому что всё остальное кажется не таким страшным, когда на параллельной чаше тёплый душ и сухая одежда. И ещё крыша над головой. И плевать, чья.
Договорившись с собой, сбрасываю на пол мокрое платье и забираюсь под согревающие струи, от которых по ванной моментально разносится горячий пар. Подставляю под напор лицо, ощущая, как по телу ползут мурашки. Становится так хорошо и спокойно, так уютно, будто все тревожные мысли смывает всё той же водой. И кажется таким неважным, в чьём я доме, потому что там, за его стенами, быть не хочу.
Стараюсь как могу оттягивать время. Долго сушу полотенцем волосы, смотря в запотевшее зеркало, а затем ещё некоторое время оцениваю обстановку. Заглядываю в шкафчики, рассматриваю и аккуратно перебираю содержимое на полках ― знаю, что нельзя, но ничего не могу с собой поделать. Мне так хочется… не знаю, узнать Бестужева чуть лучше? Найти что―то, за что я могла бы зацепиться, убедив себя в том, что он не безнадёжен. Что у наших семей ещё есть шанс на примирение. И что не обязательно так люто ненавидеть друг друга. Что можно попытаться жить в мире. Да даже просто сосуществовать. Без драк, оскорблений, ненужной вражды…