— Кого? — она не понимает.
— Папу? Меня? Себя?
— Удумала же чушь! — визг. — Папенька твой обычный кобель, нет его у тебя. А тебя я люблю, иначе, что, по-твоему, я делаю?
— Третируешь, гнобишь, абьюзишь…
— Нахваталась пиндосских слов! Вот говорила я тебе не смотреть эти глупые зарубежные передачи. И что? Я была права, запудрили тебе мозг!
Бесполезно.
Слезы льются потоком.
— Я в магазин захожу, не могу разговаривать. Пока, мам.
Не дожидаясь ответа, кладу трубку. Достаю из заначки сигареты, открываю окно и курю. Одну за одной. Дышу дымом, успокаиваюсь. В дверь звонят, спешу открыть.
На пороге Слава.
11. Глава 10. Вот я был, и вот меня не стало
Слава
— О, нет! Нет! И нет!
— О, да! Да! Да! И да, Таня!
Захожу в квартиру, не дожидаясь приглашения, потому что уверен — его не будет.
— Дим, может заберешь из моей квартиры своего брата? — возмущается Таня достаточно вяло, скорее для проформы. — Тем более что Сони нет дома.
Пока она разговаривает с моим братом, я осматриваюсь. Обычная, абсолютно ничем не примечательная двушка. Мебель, как и ремонт, не новая, но видно, что обитатели этого жилища следят за уютом.
Прохожу в кухню. Пахнет сигаретами. Удивляюсь — не знал, что Таня курит. В подтверждение нахожу на столешнице пачку сигарет и пустую банку кофе, очевидно, используемую в качестве пепельницы. Рыжая мурчащая подушка лежит на спине. На обеденном столе. Рядом окровинутый бокал с остатками вина.
— Тань, а что ты сделала со своим припадочным? Он как-то странно спит, ты не находишь? — выглядываю из кухни.
Таня по-прежнему стоит на пороге и общается с Димкой.
— Это потому, что он пьяный, — закатывая глаза, отвечает она.
— За что ты так с котом?
— Нечего было воровать у меня вино! — сразу ершится. — Сам виноват.
Слышу, как за братом закрывается дверь. Он у меня из понятливых, без лишних слов сообразил, что надо свалить. Таня заходит в кухню, складывает руки на груди, закрываясь от меня, окидывает странным взглядом. Я привычно жду, что она начнет меня посылать и выгонять, но неожиданно слышу:
— Кофе будешь?
— Буду, — отвечаю после заминки.
— Садись.
Сажусь. Тяну руку к коту, тот уже в отрубе. Снимаю его со стола и кладу себе на колени. Толстяк не сопротивляется. Одним глазом поглядываю за Таней, которая неспешно делает кофе. Ставит передо мной чашку и придвигает сахарницу. Отбирает кота, уносит его в угол и кладет на огромную подушку.