Мне неизвестно, что там, сзади. Но я слышу его дыхание. Оно у
Мина особенное. Он дышит под удар. Вкладывая в него не только силу,
но и всю мощь своих легких. А в ответ — предсмертные хрипы
поверженных.
Оглядываюсь я только у ворот в Куньнингун. Картина ужасающая. За
мной тянется красный шлейф, который услужливо «несет» принц Ран
Мин. Не уставая подливать краску.
Видать им хорошо заплатили, этим мужикам, раз они и втроем
рискуют нападать. Семеро остались у павильона Высшей Гармонии. То
есть, трое у дверей, еще трое на ступенях лестницы, и один у стен
Дворца Небесной Чистоты, мимо которого я бегу к себе, спасаться.
Кровавый шлейф моего сегодняшнего платья тянется через весь
Запретный город!
Но у ворот Куньнингуна оставшиеся двое все же отступают.
Третьего Мин зацепил острием клинка. Мужик стоит на коленях и
сплевывает на каменные плиты кровавую слюну, собираясь с
силами.
— Иди, — бросает мне Мин, пнув ногой наемника, так что он
заваливается на спину, как таракан, которого сковырнули со стола, и
я понимаю: добить хочет.
Но это уже не поединок, а натуральное убийство. Мин просто
перережет ему горло, этому несчастному.
Несчастному?! Да он гнуснейший негодяй! Поднял руку на члена
правящей династии! Да еще на беззащитную женщину! Я проскальзываю
за ворота, стараясь не думать о том, что сейчас происходит за
ними.
А Мин красавчик! Проявил себя по полной! Мол, ты видишь? Чем я
три года занимался в монастыре. Не только молился и читал
философские трактаты. Еще и совершенствовался в боевых
искусствах.
Но проблемы, похоже, не закончились. Как только я хочу войти в
дом, то есть, во дворец, ко мне кидается Хэ До. Губы у евнуха
трясутся:
— Госпожа! Он, он, он…
— О, Боже! Что случилось?! Где дети?!
— Они во дворе, госпожа! Мне не позволяют к ним подойти! А
супруга Ми бьется в истерике! Он, он, он… Ее смертельно
оскорбили!
— А леди Лао? — плевать мне на Чун Ми. Где мать Четвертого
принца, старшая дама в отсутствии меня?!
— Пьет чай.
Совсем хреново. Это у нее нервное. Кидаюсь во двор. Сердце
пылает. Я-то жива, а вот Сан Тан…
И натыкаюсь на презрительный взгляд. Я его сразу узнаю,
этого парня, несмотря на то, что он сильно вытянулся и возмужал. Но
взгляд остался тот же. Дикого кота, голодный и злой. Глаза косые,
узкие, губы тонкие, скулы выпирают, как щитки. Угловатый подросток,
по меркам времени, из которого я сюда прибыла, еще даже
несовершеннолетний! Сколько ему? Шестнадцать, семнадцать?