Потом опросили Катю. Она, всё ещё бледная, подтвердила мою
версию. Рассказала, как шла к Зотову, услышала визг тормозов,
обернулась, увидела машину, а потом и меня. Рассказала, как мы
упали. Как увидела Орлова.
Наташа, как медик, описала состояние Орлова и водителя на момент
их прибытия.
Зотов рассказал, как вызывал помощь и что видел с другого
ракурса. Его опрос был самым коротким, потому что он был дальше
всех от эпицентра. Сержант тем временем скрупулёзно записывал
показания каждого из нас в блокнот.
После опроса милиционеры принялись осматривать место
происшествия. Сержант с рулеткой замерил тормозной путь,
сфотографировали общий план и машину стареньким фотоаппаратом.
Забрали водительские права и техпаспорт машины у погибшего
водителя. Составили схему ДТП.
— Понятно, — проговорил старший лейтенант, когда все мероприятия
были окончены. — Показания записаны. Протоколы подпишете в
отделении завтра. Сейчас можете быть свободны. Дадим знать, если
что потребуется. Знаете, куда пострадавшего повезли?
— Да, — ответил я. — В Областную на Ангарской.
Сомов кивнул.
— Ясно. Будем на связи. Водителя… тоже туда же, но в морг. — Он
махнул рукой водителю УАЗа, который уже грузил тело на носилки.
Нам с Зотовым выписали справку о ДТП для училища. Это на тот
случай, если появятся вопросы по поводу порванной формы и
опоздания.
— Всем спасибо, — сказал на прощание Сомов. — Будьте осторожнее
на дорогах.
Милиция уехала, а мы остались стоять в резко наступившей тишине.
Фонарь выхватывал из темноты пятно разлитого бензина, осколки
разбитой фары «Победы» и тёмное пятно на асфальте там, где лежал
Орлов.
— Такси? — спросил я, прерывая тягостное молчание. — Наташа, ты
куда? Подбросить?
Она мотнула головой, отводя взгляд.
— Нет. В училище поеду. У меня утреннее дежурство, — голос её
прозвучал устало, но уже слышались привычные ледяные нотки, а на
лицо возвращалось привычное надменное выражение.
Пока ждали такси, Наташа вдруг нахмурилась, пристально глядя на
мою ногу.
— Громов, у тебя кровь, — проговорила она и указала на моё
колено.
Я посмотрел вниз. На правом колене брюк была дырка, а на тёмной
ткани вокруг неё расплылось влажное, липкое тёмное пятно. Кровь. Я
согнул колено: больно, но не критично. На адреналине я почти не
чувствовал боли, но теперь, когда всё закончилось, она напомнила о
себе ноющей тяжестью.