Она улыбнулась и ловко скользнула на сиденье. Я постучал
костяшками пальцев по крыше:
— Шеф, багажник открой, пожалуйста.
Шофер кивнул, щелкнул ключом. Я уложил Катину сумку в просторный
багажник, захлопнул крышку и сел рядом с ней. Пространство салона
сразу наполнилось ее запахом, смешавшимся с ароматом кожаных
сидений и дымом папирос.
Катя сразу же придвинулась, взяла мою руку в обе свои и положила
голову мне на плечо. Я обнял ее за плечи, притянул ближе.
— Центр, — сказал я шоферу, назвав адрес. — Дом номер двенадцать
по улице Мира.
Машина плавно тронулась, вливаясь в поток транспорта на
привокзальной площади. Мы проехали мимо памятника, мимо высоких
сталинок с лепниной, свернули на широкий проспект. Волгоград
медленно проплывал за окном — еще не совсем отошедший от военных
шрамов, но уже живой, строящийся, с новыми кварталами.
Катя оторвала голову от моего плеча и спросила:
— Серёж, а куда мы едем? Ты сказал… по улице Мира? Но тетя Нина,
мамина подруга, живёт не там. У нее свободная комната и мама
договорилась… — Она замолчала и недоумённо посмотрела на меня.
Я встретил ее взгляд и кивнул.
— Договорилась. Я помню. И это замечательно. Тетя Нина —
добрейшей души человек. Вот и сходишь к ней в гости обязательно,
навестишь, чаю попьешь. — Я сделал небольшую паузу, держа ее руку в
своей. — Но о своей девушке я позабочусь самостоятельно.
Катя несколько секунд молча смотрела на меня. Легкая улыбка
тронула ее губы — улыбка, в которой было и удивление, и радость, и
капелька той самой Катиной строптивости, которая так меня всегда
заводила.
— Самостоятельно? — переспросила она, чуть кокетливо наклонив
голову. — И что это значит, товарищ курсант?
— Это значит, — ответил я, глядя прямо в ее глаза, — что я снял
номер в гостинице «Волгоград» на время твоего пребывания в городе.
Чисто, уютно. Центр. И полная автономия от маминых подруг,
троюродных тетушек и прочего доброжелательного надзора. Разве это
плохо?
Она не ответила, но лицо её озарилось такой теплой,
безоговорочно счастливой улыбкой, что стало ясно — я всё сделал
правильно. Она снова прижалась головой к моему плечу и зажмурилась,
как котенок на солнышке.
— Сеерёёжаа… — протянула она, и в её голосе прозвучала вся
нежность мира. — Какой ты у меня…
Я улыбнулся, глядя на её макушку и чувствуя, как ее дыхание
согревает мне шею.