– Вот что, Забавушка, – взял Митрофан любимую за белые ручки, – ты покамест пирожков напеки да дом прибери, а я вечером вернусь, ягодок каких принесу.
– Конечно, родимый.
– Дочек наших никуда не пускай! Чай, Баба-яга снова повадилась детей воровать!
– Дак никого ж не утащила! – весело усмехнулась женщина и притихла: нахмурился мужнин лоб, посуровел. – Крепко-накрепко запру! Ступай себе с богом!
Попрощались супруги добрые да и разошлись кто куда. Купчиха стала подниматься по лестнице, а её муж направился за ворота.
Остановилась Забава наверху, положила ладонь на перильца, оглядела свысока свои владенья и ступила в дом.
– Что там? Что там?! – накинулись на неё две дочки, которые схоронились за дубовой дверью, но мало что услышали.
– Да что б он провалился в своём лесу! – зло сплюнула женщина и раздражённо передразнила: – Пирожков напеки! Дом прибери!
– Говорили мы тебе, мама, не ходи за него замуж! То ж мужик простой! Не богат, не знатен! Почём он тебе сдался? – проговорила старшая дочь, Любава, тонкая, что тростинка.
– Дом без мужской руки точно мёртвый... – заученно ответила мать.
– А теперь мы должны его слушаться! Да выполнять глупые приказания! – пожаловалась младшая, Алёна.
– Он же сюда ни копеечки не принёс! Ни рублика не положил! Сам в лаптях драных пришёл да Ваську бесстыжую приволок! – не унималась старшая.
– Мы до него как хорошо жили! Никто над нами был не командир! – поддакнула младшая.
– Уже ничего не поделать, – вздохнула Забава и прошла по серым красивым половикам в дом, а за ней, точно мышки, побежали дочери.
– Изведи его, мама, ты же можешь! – расхрабрилась Любава, но испуганно ойкнула.
Стояла в стороне от них Василиса. Держала она котёл небольшой, но он тотчас выпал из рук. Чёрная крышка слетела и ароматные щи разлились по полированным доскам.
– Безручка кривоглазая! – раскричалась мачеха. – Ты чего это, подслушиваешь?! Живо всё отцу расскажу и он тебя выгонит!
– Прости меня, матушка... – пролепетала падчерица и упала на колени. Стала она собирать руками щи и заталкивать их обратно, но кушанье непослушное то и дело выливалось обратно, а Василиса никак не могла взять в толк – посудину-то надобно перевернуть...
– Пошла вон отсюда, змея неблагодарная! – пуще прежнего напустилась Забава. Испугалась она того, что девушка услышала... – Нет, стой!