— Ай, — отшатываюсь, и поднос летит на пол. Глядя на разбитую посуду, хочется реветь, не сдерживая слез. Это было последней каплей.
— Ты чего такая пугливая? Я же только за задницу ущипнул, — возмущается толстяк, сидящий рядом.
Его слова смешиваются с общим шумом. Мне становится плевать, даже не слушаю пошлые шуточки в мою сторону остальных бандитов. В миг меня покидают силы.
— Вышли все, — твердый спокойный тон сразу же выделяется на фоне остальных голосов. Наступает зловещая тишина, на мгновение мне кажется, что я оглохла.
Мужики с девицами, уже зная, что спорить нельзя, беспрекословно встают, прощаются и выходят. Я стараюсь затеряться среди них и выбежать из помещения.
— А ты куда? Вернись, — дьявол все больше мне кажется непробиваемой стеной. Вот чего он ко мне привязался?
— Какого хрена ты здесь делаешь? — правую ладонь, лежащую на столе, сжимает в кулак. Мощные вены, оплетающие предплечье, вздуваются еще сильнее. Сглатываю и отхожу от него подальше, вжимаюсь в самый угол.
— Работаю, — холодный озноб пробирает от макушки до пят.
— Утром медсестричка, а вечером развратная официантка, — с нескрываемой иронией выплевывает каждое слово.
— Просто официантка, я не развратная.
— Ты длину формы видела? Еле жопу прикрывает. Она у тебя, конечно, шикарная, но уж очень проблемная. Подойди ближе, — его приказ заставляет меня затаиться и сильнее вжаться в стену.
— Не бойся, сядь, — кивает на стул, стоящий напротив него.
Показывать характер бесполезно, поэтому я подхожу к столу и присаживаюсь под громкое биение сердца. Положив руки на колени, рассматриваю разбитую посуду на полу и прикидываю, смогу я сегодня хоть немного заработать или все придется отдать за посуду.
— Не нужно таким сладким девочкам зарабатывать. Для этого есть я, — резко перевожу на него взгляд, полный удивления.
— Кроха, слишком громко думаешь. Говори все, что накипело, — крутит между пальцами сигарету, не прикуривает.
Мне много есть что сказать, вот только надо ли? Зачем ему мои проблемы? Я для него пустое место. Девчонка, которая посмела его грубо отшить, и он меня за это проучил.
— Злишься за вчера? — неужели ему интересно?
— Нет. Наоборот, благодарна.
— А вот это уже интересно, — подается вперед, положив обе руки на стол.
— Спасибо, что не воспользовался. Я вчера была не в себе, — вытираю одиноко скатившуюся слезы. — Отчим проиграл много денег. Мне не каждый день к голове приставляют пистолет и угрожают. Я в отчаянии была, не знала, что делать и к кому бежать. Вот и наделала глупостей.