– Просто захотел попробовать, – разрезал воздух чужой хладнокровный ответ. Психопат, не жалея чужих чувств, не понимая, как сильно его слова ранят другого человека, продолжил: – Знаешь, всегда мечтал, чтобы тебя кто-нибудь поимел, еще со школы. Удобный случай подвернулся, вот и все. Не скажу, что твоя внешность хоть как-то помогла – бывают девочки и посимпатичней. Но как дошло до делала, меня ждал приятный сюрприз. Я был удивлен, что ты на коленях будешь просить добавку, но наутро ты сбежала. Я нашел, но ты ускользнула в самый последний момент. И теперь что я вижу? Нищая крыса обзавелась крысенком?
Оскорбления падали камнями, каждый с остро заточенной гранью, ранящей не хуже ножа. Агата думала, что потеряла чувствительность к нападкам Егора. Но это?..
– Сука, – прошипела Агата.
Ее всю трясло, слезы хлынули, наконец, потоком по щекам. Она их почти не заметила, потому что вдруг почувствовала импульс, острую необходимость сделать хоть что-то.
Она зашарила взглядом, ища хоть то, что можно применить как оружие. С такими как Танков бесполезно действовать по закону. Их нужно добивать, иначе умрешь сам.
Агата нашла только пластиковую миску с фруктами на тумбе. Схватила ее и запустила, попадая прямо в это наглое, отмороженное лицо.
Танков не увернулся – просто не смог понять в какой момент трясущаяся осиновым листком Агата, неловкая и неповоротливая из-за пуза, успела схватиться за блюдо, и запустить так, что едва со стулом не перевернуло.
А Агата не успокаивалась. Злилась, метала глазами молнии, искала глазами нож, почему-то забыв, что они все лежат в тумбочке, в банке из-под лечо.
Никогда! Никогда ей больше не приходилось сталкиваться с такими мразями!. Никогда Агата и подумать не могла, что ее ненависть к этому человеку обратиться желанием убить.
– Мне приказать тебя пристрелить, как бешеную собаку? – холодно спросил Танков. На его лице, куда попала миска, появилась припухлость, грозящая налиться синяком.
Агата вздрогнул, застыла и обернулась к нему, чувствуя, как ноги вдруг стали отниматься. Это была не угроза, а настоящий вопрос. Вопрос насильника и убийцы, у которого были все рычаги, способные избежать наказания за содеянное.
Танков резко встал – Агата, отступив, осела на край кровати.
Слез не было, только сухость, жгущая глаза, и непонятный привкус горечи во рту.