Она, наконец, закончила с клинком и,
небрежно сунув его в ножны на поясе, повернулась ко мне.
— Твой меч, — ее голос был лишенным
эмоций, как у диспетчера, сообщающего о задержке рейса. — Он фонит.
Опять. Приглуши его, если не хочешь, чтобы нас нашли те, кто
поумнее этой дворцовой стражи.
Вот тебе и первая фраза. Не
«спасибо, что отвлекли погоню», не «о, барон, вы живы! Я тут
пробежкой занималась». А Короткий, ясный, не терпящий возражений
приказ. Она говорила так, будто я нерадивый подчиненный, забывший
выключить свет в подсобке. И самое обидное — она была права. Я и
сам чувствовал, как Искра, даже под маскировкой, едва заметно
«вибрирует» на магическом плане.
— Искра, — мысленно рявкнул я. — В
тень! Говорил же! Полный глушняк! Сделай вид, что ты просто кусок
ржавого железа, который я спер на помойке!
— Концепция «ржавое железо с
помойки» не определена, — тут же с любопытством отозвалась она. —
Это состояние нулевой эмиссии и имитация коррозии на структурном
уровне?
— Да! — прошипел я. — Именно оно!
Выполняй!
Серебристое тепло в рукояти исчезло.
Меч на поясе стал просто тяжелым, холодным куском металла. Даже ее
ментальное присутствие в моей голове стало тише, как отдаленное
эхо.
Я поднял взгляд на Арину. Она
одобрительно кивнула, будто я наконец-то выполнил простейшее
задание. В этот момент я окончательно понял, что она — конкурент. И
она играет в эту игру гораздо дольше и, возможно, гораздо лучше
меня. Мои планы, связанные с ее «спасением» и использованием в
качестве рычага давления, можно было смело отправлять в топку. Эта
девушка сама была рычагом, способным перевернуть весь этот
проклятый мир.
Наши отношения, еще даже не
начавшись, перешли на новый уровень напряженного, вооруженного
нейтралитета двух хищников, которые оказались в одной клетке.
Именно в этот момент, когда в
звенящей тишине некрополя повисло молчаливое противостояние, из
дальнего, неосвещенного туннеля донесся новый звук. Он не был похож
на лязг доспехов или топот ног. Это был тихий, скользящий,
скребущий шелест. Будто по каменному полу тащили сотни сухих,
костлявых змей. От этого звука по коже пробежал холодок,
инстинктивный, животный страх перед чем-то абсолютно чуждым.
Арина резко обернулась. Вся ее
напускная расслабленность исчезла в одно мгновение. Она
превратилась в натянутую струну, ее рука легла на рукоять клинка, а
лицо стало сосредоточенным.