Те сразу поняли, кто к ним пришел и сейчас пытались слиться со
стеной, и у них это даже получилось.
Спокойно поднявшись по лестнице и ориентируясь на вопли, к
слову, не сильно витиеватых, я остановился за спиной главного этой
шарашкиной конторы. Ничем не примечательный лысоватый мужчина с
кудрями на затылке, в плохо сидящем костюме и ростом с полтора
метра.
— Это вы тут главный? — спросил я.
— А кто спрашивает?! — не снижая голоса, главред развернулся на
каблуках.
Его взгляд уперся мне в грудь и медленно пополз вверх. И чем
выше он поднимался, тем зеленее становилось его и без того зеленое
лицо, постоянно сидящего в кабинете человека.
— Вам бы чаще на свежем воздухе бывать, — заметил я. — Где мы
можем поговорить?
— Э-э-э...
— Да, все верно, меня зовут Алексей Николаевич Соколов, и мне
очень интересно, кто пропустил в печать вот это произведение, — я
вытащил из кармана томик мифа и легенд.
— Э-э-э?..
— Можете называть господин архимаг, это дозволяется. Так где ваш
кабинет?
— Э-э-э!
— Еще одно “э-э-э”, и я испепелю вас, вместе со всей
типографией.
Главред икнул, оттянул пальцем ворот тугой рубашки, снова икнул
и указал вправо.
— Там, — проблеял он.
Кабинет произвел на меня неизгладимое впечатление: стопки книг
почти до потолка, пачки бумаги, сложенные пирамидой, и банки с
краской, занимавшие всю стену.
— Мне повторить вопрос или вы его помните? — спросил я, смахивая
пыль с кресла для посетителей.
— Помню.
Я внимательно смотрел на главу типографии, ожидая его ответа.
Тот не торопился, кося левым глазом в сторону окна.
— Прыгать не советую, второй этаж, ноги сломаете, а отвечать все
равно придется. Давайте, выкладывайте все, как на духу. Я пришел за
информацией, убивать вас я не собираюсь. Пока.
— Можно ваш экземпляр? — упавшим голосом попросил он.
Книга легла на стол и с щелчком полетела в руки главреду. Тот
опасливо взял ее, раскрыл на последней странице и начал изучать,
беззвучно шевеля губами. Наконец, он еле слышно выдохнул и поднял
на меня глаза.
— Это напечатали три года назад, вот дата. Ответственный за
тираж Фомин Олег Николаевич. Пришел и почти сразу уволился. За все
время только это и напечатал.
— Именно, Олег Николаевич? Не Николай Петрович?
— Да, именно Олег.
Интересное дело получается, сын писаря издал то, что не должен
был знать. Тут два варианта: либо отец ему записи свои оставил,
добытые незаконным путем, либо просто рассказывал, как сказки на
ночь. Я склонялся к первому варианту, уж слишком подробно все было
описано.