Каждого кандидата в писари я проверял лично, накладывал печати
верности. И в Фомине был абсолютно уверен. Так как же получилось,
что это просочилось наружу? Да хрен с этим, как книгу-то издали?
Куда смотрела типография?!
Я перелистывал страницы, теряясь в догадках, но доев роскошный
обед, поднялся и решил лично спросить у главного редактора, как все
это получилось. Не люблю чего-то не знать, а больше — не
понимать.
Частная типография “Белянский и Ко” располагалась в том районе
столицы, куда просто так заглядывать прилично одетый аристократ не
стал бы, справедливо опасаясь за свою жизнь. Давно хотел привести
тут все в порядок, да как-то руки не доходили. То нападение на
императора, то внешняя разведка какую-нибудь хрень найдет, то
титулованного дворянина в постели у чужой жены без штанов поймают.
Дела деликатные, требующие ювелирной работы и прорву времени.
Низкорослые здания, гнилые заборы, грязь и ощущение тоски на
языке — вот что меня встретило в районе с поэтическим названием
Яблоневый. Мои зачарованные ботинки с легкостью отталкивали
нечистоты, и я спокойно дошел до нужного здания. На вид оно было
построено, еще когда я мальчуганом с деревянной лошадкой по усадьбе
родителей скакал.
Взгляд цеплялся за облупленную краску, покосившееся крыльцо и
выбитые стекла. Сквозь них ярко горел свет, несмотря на поднявшееся
солнце. До ушей долетел звук работающих станков, разговоры
работников и ругань какого-то деда. Пахло свежей типографской
краской, скошенной травой и почему-то горелым.
Хлипкая дверь развалилась от одного прикосновения, и я вошел в
здание. На меня никто не обращал внимания, занятые своим делом.
Правильно ведь чай сам себя не попьет. А именно этим сейчас и
занимались разношерстные сотрудники.
— Кто здесь главный? — громко спросил я, обращаясь ко всем
сразу.
— Да, вон он, на втором этаже, — сидящий вполоборота мужчина в
застиранной робе, махнул на лестницу. — Все ждем, когда он от
своего крика лопнет.
— Спасибо. Попробую это устроить, — ответил я.
Плюшка, которую работяга держал в руке, замерла на полпути ко
рту. Мужчина быстро обернулся и выпучил на меня глаза. Я уже
подумал, что он в обморок хлопнется, но нет, застыл статуей. Только
выпечка мелко подрагивала в пальцах.
— Вы сидите, сидите, не отвлекайтесь, — кивнул я ему, обходя
небольшой столик, за которым он сидел с коллегами.