Кабинет разительно отличался от остального дома. Тут все было
новым и без единой пылинки. Каждая вещь лежала на своем месте,
словно всю обстановку перенесли из каталога. Мебели мало, но она
идеально дополняла друг друга, представляя единую композицию.
Фомин подошел к столу и осторожно выдвинул один из ящиков. На
свет появилась толстая папка, затем еще одна и еще.
— Я нашел их, когда разбирал вещи отца. Бумаги лежали в сейфе на
чердаке под грудой коробок, но я смог его найти и открыть. Только
сейчас понял, что зря это сделал.
Я подхватил ближайшую папку и глянул несколько документов.
Дернулся глаз. Это были копии моих отчетов. Магия мгновенно
появилась на кончиках пальцев.
— Что вы делаете?!
Фомин в ужасе смотрел, как я испепеляю отчет за отчетом, но не
дернулся, чтобы остановить меня.
— Это не та информация, которую ваш отец должен был
оставлять.
— Вы сделаете то же самое с книгами?
— Конечно. И в ваших интересах впредь делать вид, что вы никогда
не слышали фамилии Сербский и не знаете, что содержится в
книгах.
В наступившей тишине медленно оседал пепел, который остался от
отчетов.
Я развернулся и неторопливо вернулся в комнату с книгами. Фомин,
задыхаясь, поспешил за мной. Его лицо вспотело, очки постоянно
сползали на кончик носа, а в глазах стояла вселенская печаль.
— Я понял вас, — сказал он. — Можно, я только с матушкой
попрощаюсь. Она совсем одна останется.
— Олег Николаевич, не говорите ерунды, родителям нужно помогать.
Поэтому я выкуплю у вас все книги. Целиком. Сколько вы потратили на
весь тираж?
— С учетом бумаги, краски, обложек и аренды оборудования, то сто
восемьдесят золотых.
Я кивнул, по моим подсчетам выходило двести тридцать, видимо,
парень вычел из суммы свою зарплату за работу в типографии.
Достав портмоне, я вытащил три ассигнации номиналов в сто
золотых и вручил Фомину.
— Этого хватит. За старания, за работу и за провал в памяти.
Постарайтесь найти хорошую работу, чтобы матушке помогать было
легче.
После чего вскинул руку, и книги охватило ярко-голубое пламя.
Сгорело все быстро, не оставив и следа на выцветших обоях.
— Всего хорошего, Олег Николаевич, надеюсь, мы больше не
увидимся.
Он не ответил, продолжая сжимать в кулаке деньги и смотреть на
пустую комнату.
С этим я тоже разобрался. Неужели уже можно отправляться в путь?
На улице я с любопытством огляделся в поисках того, кто может быть
против, но никого не нашел.