— Враги?
— Люди глупо полагают, что жизнь во дворце подобна манне небесной. На деле, это самое опасное место во всем королевстве. Запомни мои слова. И чтобы ни случилось, никому не доверяй.
Затем отец прикладывает палец к губам, намекая, что нужно держать рот закрытым. Слышу как лязгают ворота, а внутрь повозки проникает противный запах горящего сала. Говорят, что так пахнут только никогда не гаснущие факелы у ворот дворца. Значит, мы уже здесь.
Напряжение растекается по венам до кончиков пальцев. Почти не дышу, ожидая того, что будет с нами, как только повозка остановится, и вот она тормозит….
Черная дверь повозки открывается, и нам велят выходить. Отец не позволяет идти первой, и сначала выходит сам. Едва шагаю за ним, как меня ослепляет яркий дневной свет после долгого нахождения в полумраке.
Смаргиваю и замечаю, что самого короля с нами уже нет, зато здесь дюжина стражников вокруг нас, и еще двое у входа в высокое каменное здание. Туда нас и ведут минуту погодя.
— Вам сюда, — сообщают стражники отцу, и меня тут же атакует страх, что мы расстанемся. А вдруг с ним что-то случится?
Отец кивает стражникам, кидает в меня взгляд, велящий быть сильной, и ступает вместе с охраной вглубь коридора, а мне говорят идти дальше.
Узкая, пахнущая сыростью лестница приводит на третий этаж, где все двери имеют маленькое окошко с решеткой. Это местная тюрьма?
— Располагайтесь и не шумите до приказа Его Величества, — нарекает стражник, отпирая тяжелый заржавевший замок.
Петли противно поскрипывают, а затем я вхожу в комнату, больше похожую на келью, нежели на тюремную клетку. Узкая, но достаточно опрятная кровать с постельным бельем, стол и лавка, прикрученные к каменному полу. Здесь даже есть дверь, за которой прячется крохотный туалет и душевая.
Думала, все будет гораздо хуже. Но и облегчения от вполне приличной обстановки не испытываю. Думаю об отце и его участи, и потому не нахожу себе места.
За квадратным маленьким окошком алеет небо. Скоро ночь, а вестей от него все нет.
— Сюда. Во вторую клетку, — доносятся голоса из коридора, и я тут же спешу к окошку в двери.
— Отец! — не могу сдержать волнения, когда вижу его.
Сердце сжимает от того, насколько уставшим он выглядит. Но крови и синяков не нахожу. Его ведь не пытали? Боги!
— Тихо там! — рявкает страж, а отец все равно успевает подарить мне один взгляд и едва заметную улыбку. Хочет, чтобы я думала, что все хорошо? А так ли это на самом деле?