«Интересно, — подумал я, разглядывая массивные дубовые балки
под потолком. — Соединение „ласточкин хвост“. Ручная работа. Кто бы
это ни строил, он знал своё дело. Рассчитано на века». Но,
судя по всему, в середине этого срока у владельцев кончились деньги
на ремонт. Это была не просто бедность, когда не хватает на еду.
Это было медленное, системное угасание целого организма. И, к моему
удивлению, где-то в глубине души я почувствовал укол тоски. Чужой,
унаследованной тоски. Видимо, остаточный файл от предыдущего
пользователя этой тушки. Раздражает.
— Покажи мне остальные комнаты, — сказал я, и мы двинулись
дальше по скрипучим коридорам, которые отвечали на каждый наш шаг
жалобным стоном.
Первая остановка — кабинет отца. Комната, где, очевидно,
принимались все те гениальные бизнес-решения, которые привели
поместье к нынешнему процветанию. Главным экспонатом был массивный
дубовый стол. Его столешница была покрыта глубокими царапинами и
тёмными пятнами, словно по ней годами били то кулаком, то тяжёлой
кружкой. Свидетельство напряжённых переговоров. В основном, с самим
собой. У стены стоял гигантский книжный шкаф. Пустой.
«Любопытно, — подумал я, проводя пальцем по пыльной полке. —
Папаша не любил читать? Или книги ушли первыми в счёт долга? Судя
по общему состоянию дел, ставлю на второе».
Мои пальцы наткнулись на доску, которая слегка просела. Тайник.
Классика жанра. Внутри должна быть либо карта сокровищ, либо
последняя бутылка заначенного алкоголя. Я подцепил её ногтем. Под
доской была неглубокая ниша. И она была, разумеется, тоже пуста.
Ну, почти. В дальнем углу лежал одинокий предмет. Я достал находку.
Тяжёлая бронзовая печатка. На ней был выгравирован герб: оскаленная
волчья голова, а под ней — два перекрещенных молота.
«Так, значит, мы были „Волки-Молотобойцы“ или „Кузнечные
Псы“? Звучит брутально. Жаль, что не помогло».
Следующая дверь вела в покои матери. И эта комната была
совершенно другой. Здесь было чисто. Пахло сушёной лавандой. Видно
было, что Тихон заходит сюда и поддерживает порядок, как может. Но
эта чистота лишь подчёркивала пустоту. Маленький туалетный столик
был гол. Шкатулка для драгоценностей, сделанная из резного дерева,
была открыта. Внутри, на истлевшем бархате, лежал только старый
деревянный гребень. Ни колечка, ни серёжки, ни даже дешёвой
брошки.