Но, погодите, Настя писала о похожем на смарт-часы предмете связи, что помогал главным персонажам общаться, оживляюсь я, и сразу же сдуваюсь: технология эта появится нескоро, ибо действие романа еще не началось, все герои пока что являются детьми, да и принципы работы этого прибора автором благополучно не упоминались.
Ладно, об этом мы потом будем думать, прежде всего нужно насытиться пищей телесной, а не духовной.
Так, продуктов мало. Яйца и масло, скисшее молоко, это на выброс, сыр с плесенью, и не понятно, он такой должен быть изначально или испортился в процессе своей долгой жизни, банки с чем-то непонятным, их мы открывать не будем, рисковать я сейчас точно не в настроении, вишенкой на торте было бы заработать отравление.
Пища местная, кажется, как и техника, тоже вполне привычная для землянки, то бишь меня.
Настя особо с изобретательством не заморачивалась, ее история могла похвастаться не полетом фантазии, а количеством откровенных сцен, ссорами-примирениями, эмоциональными качелями да беготней туда-обратно Корделии и ее избранников, ибо какая же героиня без армии поклонников помимо главного героя, сгорающего от ревности и совершающего в честь любимой один подвиг за другим словно борющийся за расположение самки альфа самец.
Даже странно, что вся эта орава горемычных трубадуров в данный период времени всего лишь дети и ни о какой любви до гроба даже не помышляют, в детский сад вон ходят.
Решив пожарить яичницу, я быстро нахожу в шкафу сковородку и включаю плиту. Ура! Все работает так, как я привыкла. Солю готовое блюдо, раскладываю по тарелкам и гордо подаю ждущей за располагающимся здесь же в кухне небольшим круглым столом на двоих Пенелопе.
- Ой, подожди, сейчас ложку дам.
Печенька уже готова наброситься на еду голыми руками. В глазах горит голодная жадность. Странно.
Как долго она не ела? Осторожно передаю маленькую ложку в пальчики ребенка.
- Все, теперь можем кушать. Приятного аппетита, Пенелопа.
- Печенька, - тихонько поправляет девочка.
- Хорошо, - улыбаюсь я, краем взгляда заметив, как у юной злодейки заблестели глаза.
Ласковое прозвище ей явно пришлось по душе:
- Приятного аппетита, Печенька.
Пенелопа с полминуты внимательным взглядом вглядывается в мое лицо и потом вдруг начинает плакать. Ручка с зажатой в ней ложкой опускается на стол, так и не коснувшись тарелки. К такой реакции я совершенно не готова, улыбка сползает с губ.