Информация так быстро покидала его рот, что я едва успевала сводить ее одну цельную картину.
Я точно помнила, как Марат сказал мне, что у Егора и Ромы все было прекрасно, но либо он намеренно скрыл от меня масштаб катастрофы, либо мальчик сильно преувеличивает.
- Рома, выйди.
В проеме двери появилась хмурая фигура Егора и в отличие от сына к мирным переговорам он не был готов.
***
- Зачем прогоняешь сына?
Последнее слово я подчеркнула, произнеся чуть громче, чем стоило. Мальчик поник и поспешил уйти, как просил Титов. Тот же подал мне домашнюю пижаму.
- Пойдем позавтракаем, а ты расскажешь где пропадала.
- Я в душ сначала, - подхватив протянутые вещи юркнула в ванную и включила воду.
Упругие горячие струи не щадили и обжигали кожу, едва не оставляя красные следы. Но там где не справлялись они - проходила грубой мочалкой. Я только-только проснулась и уже была злой. Раньше такого почти никогда не происходило, и даже если случалось встать не с той ноги - всегда удавалось быстро поднять себе настроение.
Но как это сделать, если причина злости не могла быть устранена?
Не можешь справиться с ситуацией - прими её. Если насилия не избежать - расслабься и получай удовольствие. Какая чушь!
Вымыв голову два раза я поняла, что ни усталость ни раздражение не прошли. Еще минут двадцать сушила волосы, умывалась и приводила себя в порядок. Не знаю почему, но именно сегодня не хотелось выходить к Егору заспанной и несобранной.
Мой внешний вид как броня, обманка.
Пухлые от природы губы, светло-голубые глаза, личико формы сердечка, немного вьющиеся волосы, атлетичная фигура без особых усилий в зале. Мне даже не нужно было стараться, чтобы вызывать раздражение у некоторых женщин и ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин.
Возможно поэтому с подросткового возраста я привыкла все это маскировать. Волосы в хвост или неряшливую “дульку”, закрепленную простым карандашом, джинсы, худи, кеды и очки без диоптрий.
Поймать меня в юбке и платье было практически невозможно.
Егору вот удалось. Поймать и не отпускать очень долго. Хотела задать себе хрестоматийный вопрос: а когда же все пошло не так? Но ответ лежал на поверхности, точнее сидел в нашей спальне.
С самого начала.
Но что теперь горевать и плакать?
Я вышла из своего временного укрытия и прошла на кухню. Муж сидел за столом.