В ночной тишине нетрудно услышать, как Винсент скрепит зубами. Ледяной взгляд полон недовольства, но он сдерживается и вкрадчиво произносит:
– Если дело в условиях сделки, назови свои, мы их обсудим.
Я дарю ему снисходительную улыбку. А вот это уже совсем другой разговор. Если он так легко пошёл у меня на поводу, то, насколько я знаю Винса, всё несколько иначе, чем он хочет показать.
– О, мой ёрмунганд, – пою я сладко, – если бы дело было просто в отношениях между расами драконов, ты мог легко бы взять в наложницы любую огненную драконицу. Среди знати нашлись бы десятки дам, что с радостью прыгнули бы к тебе в постель без каких-либо условий. Так что тебе совершенно нет резона торговаться со мной, только если…
Я замолкаю, пытаясь угадать перемену в его выражении лица, но контролю он тоже здорово научился за прошедшие годы. Винсент скрещивает руки на груди и приподнимает брови.
– Только если…? – надавливает он.
– Только если тебе не нужна именно я.
Не вижу никаких признаков своей правоты на его маске, потому решаю попросту блефовать. Винсент поджимает идеально очерченные губы и нехотя роняет:
– Возомнила себя избранной? Я просто решил отблагодарить тебя за помощь Вильгельмине, не более. Если тебя не устраивает протянутая рука – на твоё место найдётся множество желающих.
Блефует ли он, вот в чём вопрос. Щурюсь и киваю.
– В таком случае, удачи тебе на отборе огненной наложницы.
Снова поворачиваюсь к двери.
– Рубия! – гневно окликает меня ледяной дракон. – Не думай, что я буду бежать за тобой и умолять. Если выйдешь отсюда – моё предложение сгорит. Тебя будет ждать арест и эшафот. И я не стану впрягаться за тебя, рискуя отношениями с правителем соседней страны. Будешь сама по себе.
Хочется смеяться в голос. Ну что за наивность, право слово? Он на слабо меня берёт?
– Одиннадцать лет, что мы не виделись, я играла со смертью, – говорю я, даря ему прощальную улыбку. Не уточняю, кто виной тому, что судьба привела меня на границу. – Я тонула в морской пучине, помогала спасти разбитые корабли и бесконечно сражалась с людьми, что не знают чести и используют самые грязные приёмы. Знаешь, правители не сильно отличаются от пиратов. И если мне предлагают стать игрушкой Лестрейла или занять роль твоей восьмой в пятом рядом подстилки при жене и целом гареме, я предпочту высоко вздёрнуть подбородок и взойти на эшафот. Потому что там погибнет Рубия дель Монрок – не подстилка, не игрушка и не жертва. И я готова сыграть со смертью ещё один раз – кто знает, может, я снова выиграю?